С яростным рычанием Джереми приподнялся на здоровом локте и приник губами к тугому бутону соска Элизы.

Издав сдавленный крик, Элиза сжала в ладонях его голову, запустила пальцы ему в волосы. Тело ее мучительно напряглось.

Выпустив грудь Элизы, Джереми потянулся губами к ее губам. Его бедра качнулись, увлекая ее к той грани, за которой начинается бесконечность. И она переступила черту… С криком, который Джереми заглушил поцелуем, Элиза воспарила к сияющим вершинам и, безвольная, трепещущая, прильнула к нему.

Не в силах больше сдерживаться Джереми хрипло застонал и, вздрогнув всем телом, обессиленный, задыхающийся, откинулся на подушки.

Постепенно прерывистое дыхание Джереми и Элизы выровнялось, в комнату вернулась ночная тишина. Качаясь на волнах пережитого наслаждения, Джереми подавил искушение отдаться течению и унестись в золотистое море блаженного покоя. Обняв утомленную, обмякшую Элизу, он склонил голову и нежно поцеловал ее в лоб.

— Вот правда о нас. То, что нам суждено.

Уткнувшись щекой ему в плечо, Элиза прижалась губами к его груди.

— Кто мы сейчас и какими будем.

Их слова прозвучали торжественно, словно клятва.

Закрыв глаза, Джереми нащупал одеяло, натянул его на них обоих, а потом, прижав к себе Элизу, погрузился в счастливый сон, заслуженный по праву.

Джереми покинул комнату Элизы перед самым приходом горничных, строго наказав любимой как можно скорее одеться и спуститься в холл. Радостная, воодушевленная Элиза торопливо умылась, оделась, расчесала и уложила волосы.

Завершив наконец все утренние приготовления, она стремительно вышла из комнаты. Элиза точно не знала, что задумал Джереми, но хорошо помнила: им многое предстояло обсудить.

Не то чтобы ее особенно волновали подробности — минувшая ночь окончательно прояснила единственный по-настоящему важный вопрос.

Любовь. Элиза задумалась о событиях прошедшей ночи, пытаясь их осмыслить. Да, она и прежде не сомневалась в своей любви к Джереми и надеялась, что он, возможно, тоже ее любит. Но теперь она знала это. Не только знала, но… минувшая ночь каким-то непостижимым образом высветила, сделала осязаемой их новую истину. Укрепила их чувства.

Элиза улыбнулась, ощущая, как счастье пьянящей волной захлестывает ее. Дойдя до конца коридора, она вышла на галерею и увидела Джереми. Он прохаживался перед высокими окнами, делая вид, что смотрит в сад.

Увидев Элизу, он повернулся и в несколько торопливых шагов преодолел расстояние между ними.

— Превосходно! — Его взгляд скользнул по ее лицу, нежно, ласкающе. Взяв руку Элизы, Джереми поднес ее к губам и поцеловал. — Идем. Я знаю, где мы сможем поговорить без помех.

Он повел ее вниз по лестнице, а затем по длинному коридору к библиотеке.

Войдя вслед за ней в комнату, он закрыл дверь и запер на ключ. Элиза огляделась и, обойдя широкий письменный стол, направилась к дивану, обращенному к высоким окнам, из которых открывался чудесный вид.

Джереми последовал за ней, но прежде чем она успела опуститься на диван, схватил ее за руку. Притянув Элизу к себе, он порывисто сжал ее ладони и, глядя ей в глаза, произнес:

— Дорогая Элиза… — После небольшой паузы он продолжил: — Я никогда не занимался всерьез поисками жены, но если бы задался этой целью, то ни за что не подумал бы, что остановлю свой выбор на тебе, тем более по велению сердца. Мне никогда не приходило в голову, что я могу влюбиться, и вот я перед тобой, отчаянно, неодолимо, бесконечно влюбленный. — Джереми сказал больше, чем собирался. Шумно вздохнув, он добавил: — Я так сильно тебя люблю, что не представляю себе жизни без тебя. Пожалуйста, окажи мне великую честь, согласись стать моей женой.

Лицо Элизы озарилось улыбкой. Она немного помолчала, подбирая верные слова, и ответила:

— Дорогой Джереми, я повсюду искала мужчину своей мечты, героя, который вихрем ворвался бы в мою жизнь и наполнил ее счастьем. Оставаясь в Лондоне, я никогда не нашла бы его, потому что не догадалась бы, — она мягко прижала руку к его груди, — что сердце моего героя бьется в этой груди. Но испытания, которые нам довелось пережить, открыли мне правду. Твою правду. Нашу правду. Я так тебя люблю, что не смогла бы жить вдали от тебя. Да, конечно, я стану твоей женой.

В глазах Джереми мелькнула улыбка, и Элизу будто окутало теплым облаком. Он принялся целовать ее пальцы, поднеся к губам сначала одну руку, потом другую.

— Прекрасно. — Он лукаво усмехнулся. — Теперь, когда мы уладили этот вопрос, нам нужно обсудить дальнейшие планы.

Элиза опустилась на диван, потянув за собой Джереми. Тот уселся рядом.

— Мы собираемся устроить бунт?

— Думаю, да. Ты не против?

Решительно вздернув подбородок, Элиза кивнула.

— И как же мы раскроем всем глаза?

Существовал, разумеется, лишь один путь. Способ, о котором большинство представителей высшего света не могли и помыслить без содрогания.

Но Джереми с Элизой нисколько не волновались.

Они не могли осуществить свой план за завтраком, поскольку Селия обычно не спускалась по утрам в столовую, предпочитая перекусить у себя в комнате. Им не хотелось встречаться с другими обитателями замка, пока те не соберутся все вместе, поэтому, прошмыгнув в столовую, где уже стояли блюда с закусками, влюбленные поспешно перекусили и выскользнули из дома еще до появления Ройса.

Они зашли в конюшню проведать Джаспера. Молодой жеребец беспокойно перебирал копытами, готовый пуститься вскачь. Рана Джереми была еще слишком свежа, чтобы он мог управлять двуколкой, и Элиза сама вызвалась взяться за вожжи и прокатиться до Олуинтона — ближайшей деревушки. Джереми осторожно согласился.

Элиза немного боялась, но прекрасно справилась с лошадью. Будущие супруги прогулялись по деревне, побродили по улочкам и вернулись в замок к тому времени, когда все остальные садились обедать.

— Мы прибыли как раз вовремя, — обронила Элиза, когда рука об руку они направились к столовой.

Бросив взгляд на ее сияющее лицо, раскрасневшееся не только от прогулки, Джереми улыбнулся:

— Помни, что мы решили. Ты не передумала?

Элиза решительно покачала головой:

— Ну нет.

Они стремительно вошли в столовую, и все присутствующие подняли головы.

Лучась улыбкой, не скрывая бьющей через край радости, Джереми подвел Элизу к ее обычному месту за столом, потом обвел глазами обращенные к нему лица, на которых было написано замешательство, и объявил:

— Элиза оказала мне честь, согласившись стать моей женой. Однако мы хотим довести до вашего сведения, а после оповестить весь мир, что вступаем в брак вовсе не потому, что чувствуем себя обязанными, не потому, что этого ждет от нас общество, не подчиняясь законам света.