Тишина, наступившая после его слов, была мрачной. Никто из собравшихся драконов ничего не сказал. Спустя короткое время Элис нарушила молчание.

– Я приняла решение насчет города, – начала она.

– Твое решение не имеет значения. – Тон Меркора был мягким, почти добрым по драконьим меркам. Однако при этом он был неумолимым. – Решение принимать не тебе. Рапскаль почти понял истинное положение дел. Город жив и ждет нас. Но это не город Старших. Действительно, это они его построили, и они жили в нем рядом с нами. Однако Кельсингра была создана для драконов. Как только мы пересечем реку, Элис, мы оживим город. Мы разрешаем тебе отправиться с нами. Всегда существовали книжники, люди и Старшие, которые записывали наши жизни и мысли. Мы всегда возвышали наших поэтов, певцов и тех, кто прославлял нашу жизнь. Для тебя среди нас будет место. И честь.

Он повернул голову, обводя взглядом хранителей.

– Оденьтесь так, как подобает тем, кто служит драконам. И отправляйтесь охотиться, вы все. Нам понадобится много мяса. Теперь ваша главная цель – это давать вашему дракону силу. Мы будем летать. Когда мы переберемся в Кельсингру, вы все отправитесь с нами, и город снова станет нашим.

* * *

Второй день месяца Рыбы – седьмой год Вольного союза торговцев

От Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, – Рейалу, исполняющему обязанности смотрителя голубятни в Удачном

Рейал, я счастлива, что снова имею право отправлять тебе голубей и могу сообщить, что ради разнообразия все наши новости – хорошие. После того как мы с Эреком окурили наши чердаки, у нас больше ни одной птицы не погибло из-за красных вшей. Я ничего не говорила о том, насколько плохо поначалу приняли Эрека другие смотрители, в том числе и главный смотритель Трехога. Теперь я с радостью сообщаю, что все они выразили свое восхищение тем, как мудро он разрешил эту кризисную ситуацию, и обращаются с ним так, как заслуживают его умения и знание голубей. Я так горжусь твоим дядюшкой!

Ибо такова, конечно, моя следующая хорошая новость. Несмотря на множество волнений и происшествий, которые обычно сопровождают любое важное событие, мы с Эреком теперь женаты. Наша свадебная церемония прошла на самой высокой платформе лесного полога и получила благословение солнца, ветерка, благоухавшего цветами, и танца бабочек. Мы оба были бы согласны дать наши обеты в гораздо менее торжественной обстановке, но поскольку твои дед и бабка совершенно не ожидали, что я смогу выйти замуж, то, кажется, почувствовали необходимость хвастаться этой свадьбой! А красота этой церемонии останется со мной до конца наших дней.

А теперь мне пора хорошенько подумать о том, что следует упаковать, чтобы взять с собой в Удачный. И что еще сложнее, мне придется решить, что оставить здесь, и проститься с моими птицами. Предупреждаю: позаботься о том, чтобы клетки и чердаки твоего дяди к нашему приезду были в идеальном порядке! Он только и говорит о том, как снова встретится со своими голубями. Меня пугают вуали, которые мне придется надевать во время пути в Удачный, и мне тяжело думать о том, что я буду ходить с закрытым лицом по его городу у моря. Но, конечно, ради того, чтобы быть с Эреком, можно пойти на любые жертвы.

Детози

– Мне, право, непонятно, что, по-твоему, я могу тут сделать. И почему я вообще должен что бы то ни было делать.

Гест произнес эти слова, прекрасно зная, какую реакцию они вызовут у его отца. Этот человек был настроен против Геста с самого первого дня его появления на свет. Еще подростком он понял, что с тем же успехом может получать удовольствие, провоцируя его, потому что торговец Финбок будет вести себя как напыщенный дурень, как бы хорошо сын с ним ни разговаривал. А после недавно пережитого испуга было необычайно приятно вести себя вызывающе, не содрогаясь при этом от страха. Вот почему он произнес эти слова, после чего очень неспешно откинулся на спинку кресла, словно чувствуя себя совершенно непринужденно.

Багровое лицо отца покраснело еще сильнее, а левое веко начало дергаться. Он шумно выдохнул через пронизанный красными венами нос. Такое состояние его лица по большей части было результатом молодости, проведенной на палубе корабля, когда он совершал торговые рейсы в северные страны, а не его нынешнего пристрастия к темным винам. Хотя, конечно, сегодня торговец Финбок пил. И вино было отличного года урожая, кстати. Ожидая, пока отец сформулирует свое недовольство, Гест сделал небольшой глоток из своего бокала. Да. Очень славный букет. Кажется, это привкус вишни? Он поднес бокал к лучам зимнего вечернего света, лившегося в окна. Чудесный цвет. Однако рука, державшая бокал, все еще была забинтована, и при виде этого он моментально растерял все удовольствие от вина. Порезы на носу и груди оказались тонкими и неглубокими: они быстро зажили, и их легко было скрыть. А вот его рука стала постоянным напоминанием о человеке, который так сильно его напугал и унизил. Гест скрипнул зубами – и запоздало заметил, что его отец снова заговорил.

– Что до того, что ты можешь сделать, то ты можешь отправиться и привезти свою жену домой! А что до того, почему ты это должен сделать, так это ради того, чтобы не позорить имя своей семьи. Ради твоего брака. И ради того, чтобы заиметь наследника твоей ветви. И чтобы положить конец сплетням обо всем этом.

– Сплетням? – Гест выгнул одну изящную бровь. – А что, есть сплетни? В моих кругах я ничего не слышал. Для моих друзей то, что Элис меня бросила, – это старая история. Печальная и унылая, но совершенно не достойная сплетен. Весь интерес прошел уже много месяцев назад. К тому моменту, как я вернулся из торговой поездки в Джамелию, положение уже устоялось. Она исчезла. Я старался относиться к этой женщине как можно лучше, но она сбежала. С моим секретарем. Была некая драма, когда считалось, будто они погибли во время того наводнения, но теперь, когда мы узнали, что они оба живы и здоровы, то о чем еще говорить? Она меня оставила – и, откровенно говоря, ее отсутствие меня только радует. Я счастлив от нее избавиться.

Гест поправил складки кружева на манжете. Эта рубашка была совсем новая, сшитая в столице Джамелии по самой последней моде. Ему нравилось, как кружево сохраняет форму половины чашечки, прикрывая его изящные пальцы, хотя втайне их крахмальная колкость его раздражала. Иногда за произведенное впечатление приходится расплачиваться. Точно так же, как ему приходится платить за наем головореза, заверившего его в том, что сможет выследить и устранить калсидийца. Нанятый им тип имел ничем не запятнанную репутацию негодяя. Было довольно забавно встречаться с ним тайком в мерзкой прибрежной таверне. Гаррод был на несколько лет старше Геста, а его уши были настолько обильно усеянными крошечными сверкающими серьгами, что напоминали перламутровые раковины.

– Одна за каждого приконченного человека, – пояснил он Гесту.

– И скоро ты добавишь еще одну, – ответил Гест, придвигая к нему сверток с деньгами.

Гаррод кивнул, сверкнув белоснежными зубами. Взгляд у него был уверенный. Идеальный человек для этого дела. В другое время Гест нашел бы его привлекательным в совершенно ином смысле. Улыбнувшись этому воспоминанию, он поднял взгляд к полным ярости глазам отца.