«Как-то мне здесь не по себе», — заметил Гай Ричи, рассматривая гостей. На нем был консервативный костюм в тонкую полоску, так любимый англичанами.

«Не переношу пробок», — капризно заявила Мадонна. Она сняла накидку и отдала ее Гаю, не ожидая возражений. На Мадонне была приталенная блузка и юбка в стиле сороковых годов.

«Но тебе же не придется даже вести, — попытался возразить Гай, принимая накидку. — За нами прислали лимузин».

«И что ты предлагаешь?» — спросила Мадонна.

«Я предлагаю…» — Гай начал было объяснять. Он никак не мог понять, что тема уже закрыта.

«О господи, Гай! Брось, пожалуйста!» — не выдержала Мадонна. Она подхватила под руку Гвинет Пэлтроу и направилась с ней к остальным гостям. (Гвинет и ее приятель Гай Озиари, руководивший фирмой Мадонны «Маверик», остановились в домике для гостей в имении Мадонны в Майами.) «Ему следует научиться жить с женщиной вроде меня», — со смехом сказала Мадонна, смягчая критику. Улыбающаяся Гвинет в обтягивающих замшевых брюках и кожаном пиджаке погрозила подруге пальцем и сказала: «Ты неисправима!»

Гай заказал у официанта двойной скотч без льда.

За обедом, на котором присутствовали семьдесят пять гостей, Мадонна и Гай Ричи сидели вместе с Гвинет Пэлтроу, Гаем Озиари, Ингрид Казарес, Рупертом Эвереттом, братом Мадонны Кристофером Чикконе и ее парикмахером Орландо Питой. Над пальмами был натянут огромный пластиковый тент, чтобы фотографы и просто любопытные не могли наблюдать за праздником.

«Это была ночь упадка и разврата, — вспоминала Мадонна. — Это был самый лучший Новый год в моей жизни. На подиумах танцевали обнаженные до пояса мужчины, тела которых были смазаны маслом и блестели. Играла восхитительная музыка, а еда была просто великолепной. Люди веселились, прыгали и резвились, как дети. Не знаю, сколько я выпила. Знаю только, что выпивка так и лилась мне в горло… Со мной были настоящие друзья».

Примерно за полчаса до полуночи, когда подали бифштексы и лосося, на вечеринку заявилась актриса и певица Дженнифер Лопес, которую никто не приглашал. Дженнифер прилетела в Майами, чтобы укрыться от внимания прессы, поскольку незадолго до этого они со своим приятелем Шоном Комбсом были арестованы. Как только Мадонна увидела Дженнифер, она почувствовала, что добром это не кончится. Она поднялась и объявила: «Ужин окончен». Мадонна удалилась в дальний угол дворика. За ней последовали четверо из ее спутников — оба Гая, Ричи и Озиари, Ингрид и Руперт. Но Гвинет осталась за столом, уткнувшись в пустой бокал и о чем-то глубоко задумавшись.

Для Гвинет этот Новый год был нелегким. Она решила расстаться с Гаем Озиари. Этот мужчина ей не подошел. Но она пообещала провести с ним этот Новый год и стать его спутницей на приеме у Донателлы.

Днем Мадонна с друзьями каталась на яхте. Они отправились в дом Рози О'Доннелл, до которого было всего пятнадцать минут. В доме Рози Гвинет долго плакала на плече Мадонны, вспоминая своего приятеля Бена Аффлека, с которым они познакомились в 1997 году на съемках фильма «Влюбленный Шекспир». За эту роль Гвинет получила «Оскара». Мадонна чувствовала себя неловко — Гай Озиари был для нее не только деловым партнером, но и добрым другом. Она изо всех сил старалась быть дипломатичной и сдержанной. Мадонна сократила визит к подруге и постаралась побыстрее вернуться домой.

Мадонна пригласила себе инструкторов по йоге, чтобы она и ее гости могли медитировать и расслабляться. Гвинет не интересовалась йогой и просто хандрила.

Тем вечером Гвинет, к неудовольствию Мадонны, долго болтала по сотовому телефону с Беном Аффлеком, который встречал Новый год в Бостоне. Мадонна долго выговаривала Гвинет: «Ты слишком увлеклась этим парнем. Положи трубку и присоединяйся к гостям!»

«Но я скучаю без своего сладкого Бенни», — плаксиво ответила Гвинет.

Как вспоминают свидетели этой сцены, Мадонна закатила глаза: «Твой сладкий Бенни спрыгнет с корабля, если ты не перестанешь его преследовать!» Гвинет вся в слезах села на пол, обхватила колени и погрузилась в мрачное раздумье. Мадонна посмотрела на нее, махнула рукой и вышла из комнаты.

Вот почему Мадонна так болезненно отреагировала на появление Дженнифер Лопес. Замечания, которые актриса сделала в своем интервью в адрес Мадонны и Гвинет Пэлтроу, вывели ее из себя.

Лопес заявила о Мадонне следующее: «Считаю ли я ее хорошей певицей? Да. Считаю ли я ее хорошей актрисой? Нет. Актриса — это я!» О Гвинет Дженнифер сказала: «Не помню, где она играла. Некоторые становятся известны благодаря партнерам. Я больше слышала о ней и Брэде Питте, чем о ее работе». От общих друзей Мадонна узнала, что Лопес позволяла себе более нелестно отзываться о ней, чем это проявилось в интервью.

«Пошли танцевать», — предложила Мадонна. Она со своими спутниками отправилась в ночной клуб, которым владела Ингрид. Через пятнадцать минут Мадонна очутилась в центре возбужденной толпы. Все стремились хоть на секунду привлечь ее драгоценное внимание. Джордж Кьюкор однажды сказал о Мэрилин Монро, что каждый раз, когда она входила в комнату, это становилось настоящим событием. То же самое можно было сказать и о Мадонне. Медленно и осторожно пробираясь между людьми, она улыбалась и приветствовала их так, словно они собрались в ее честь. Очень скоро она была окружена поклонниками.

Гай Ричи сидел в баре в полном одиночестве.

Гая не переставало удивлять то, что рядом с Мадонной он превращался в настоящего невидимку. Большинство людей мельком взглядывало на него и все свое внимание уделяло его знаменитой подружке. Главным было то, что делала Мадонна, и то, с кем она это делала.

«Гай, иди сюда, — крикнула Мадонна из толпы. — Я хочу тебя с кем-то познакомить».

Мрачный Гай Ричи повернулся к мужчине, который оказался репортером местной газеты. Он поднял бокал, чтобы произнести тост, встал и сказал: «Надеюсь, следующий Новый год я буду встречать дома в постели».

К четырем часам утра новогодняя вечеринка была в полном разгаре. Гипнотические звуки пульсирующей техно-музыки заполнили комнату. Мадонна вскочила на стол и принялась танцевать. «Ну, иди же сюда», — звала она Гвинет Пэлтроу.

После минутного раздумья Гвинет вскочила на стол и присоединилась к подруге. К удовольствию двухсот гостей, Гвинет и Мадонна принялись танцевать, словно соблазняя друг друга. Их движения стали сладострастными, чувственными. Заложив руки за голову они изгибались и зазывали друг друга, словно в греческом ритуальном танце, при котором каждый танцор берется за уголок носового платка — только между подругами не было платка.

Хотя музыка звучала довольно громко, люди шумели так, что ее практически не было слышно.

Пока Мадонна танцевала, оставалось только догадываться, что за мысли бродили в ее голове. Наступал конец тысячелетия. Даже после рождения Лурдес Мадонна не перестала грустить. По залу метались цветные лучи. А перед мысленным взором Мадонны проходили лица из ее прошлого — Кристофер Флинн и Камилла Барбон, Дэн Гилрой и Эрика Белл, Джон Бенитес и Шон Пенн, Уоррен Битти и Джон Кеннеди-младший, Сандра Бернхард и Карлос Леон, Энди Берд и многие, многие другие — друзья и враги. Уходящее тысячелетие уносило с собой лица, вызывая чувства, столь свойственные этому времени года. Только на этот раз чувства были еще более сентиментальными — ведь одно тысячелетие уступало место другому.