Рауль расхаживал снаружи в нетерпеливом ожидании. Едва она приблизилась, он схватил обе ее руки и жадно поцеловал их, но тут же нахмурился:

— Ты одета не для верховой прогулки.

— Я подумала, что сегодня слишком холодно, — сказала она. — Рауль, мне нужно поговорить с тобой.

— Пойдем обратно в дом.

— Пойдем.

— Да, очень холодно, — согласился он, но, подумав, сказал: — Вон там, за кузницей, можно укрыться от ветра. И жар от горна будет нас согревать.

— Отлично, — одобрила Ондайн.

Они направились от конюшни к соседнему домику. Позади дома был навес, а под ним даже стояла скамейка, где кузнец мог присесть — подальше от жара — и отдохнуть после тяжелого труда. Из открытого горна их окатывали волны благодатного жара.

Ондайн чувствовала растерянность. Но она уже начала этот разговор и теперь должна его закончить, и закончить хорошо. Она не смела поддаться слабости!

— Рауль… — прошептала она с болью в голосе, беря его руку и нежно проводя пальцем по тонким голубым венам. — Ах, Рауль…

— Что случилось? — Он посмотрел ей в глаза и увидел в них неподдельное горе. Тогда он взял ее руки в свои, сжал их и страстно воскликнул: — Ондайн… Я угрожал тебе только потому, что был вынужден! Но я люблю тебя, моя красавица! Я буду твоим мужем. Если ты в затруднении, скажи мне!

— Рауль! — вздохнула она, и в глазах у нее блеснули слезы. — Если твой отец узнает…

— Забудь про отца! — с жаром сказал Рауль. — Ты будешь моей женой, и герцогом буду я, а не мой отец! Скажи, скажи мне все, и я встану на твою защиту!

— Если бы ты мог! — прошептала Ондайн. Слова лились сами собой. Она прекрасно играла свою роль, и сознание этого придавало ей еще большую уверенность.

— Ондайн, ты веришь мне? — Голос Рауля дрожал. Ондайн шагнула к нему и грациозно опустилась на колени у его ног, отбрасывая капюшон и глядя ему в лицо.

— Да, Рауль, конечно! Даже не знаю, почему я тогда убежала! Хотя мне нужно поближе узнать тебя… Но теперь я уверена, что мы могли бы быть счастливы… вместе.

— Конечно! Встань, Ондайн, иди ко мне!

Он хотел поднять ее и прижать к себе. Но Ондайн осталась стоять на коленях и таким образом сумела избежать его омерзительного поцелуя.

— Что значит «могли бы быть»? Нет ничего на свете, что бы помешало мне!

— Если бы так, Рауль! — безнадежно отмахнулась она. — Я солгала тебе, боюсь теперь не за свою жизнь, а за бессмертие своей души!

— Что за чушь?

— Я боюсь! Рауль, когда я сбежала из дому, то спряталась в лесу. Там я встретила человека, который помог мне, и я вышла за него замуж. По крайней мере я думала, наши отношения будут законными. Но потом я оставила его, потому что он был просто грубый, неотесанный мужлан. Но если он еще жив, Рауль, наша свадьба невозможна. Его нужно найти живым или мертвым… и аннулировать документы о нашем браке. Ты должен отыскать его, Рауль.

Рауль рассвирепел и закричал:

— Так, значит, ты вовсе не девственница! Но мне ты отказываешь…

— Нет! — закричала она в самом патетическом тоне. — Я не тебе отказываю. Рауль, ты ведь и сам знаешь, что это не так! Пожалуйста, Рауль, найди его!

Она закусила губу, и опять в ее глазах заблестели слезы.

— Рауль! — прошептала она прерывающимся голосом. — Твой отец хочет позвать врача. Это разлучит нас навеки! И я больше никогда не смогу любить тебя!

— Люби меня сейчас!

— Да-да, конечно! Но моя душа, Рауль!

— К черту твою душу!

— Ах, я готова отдать свою жизнь ради вечного спасения!

— О Боже! — воскликнул Рауль, ломая руки.

Они не замечали напряженного и гневного лица мужчины, который держался в стороне и глядел на них через открытую дверь кузницы. Его челюсти были стиснуты, глаза горели ненавистью.

«Спокойно! Спокойно! Держи себя в руках, Уорик!» Он едва удерживался, чтобы не броситься между ними, не оттолкнуть ее от Рауля и не убить его одним ударом своего огромного молота.

«Спокойно! Господи, помоги! Еще немного терпения!» — уговаривал он себя.

И ему хватило терпения. Он стоял неподвижно, глядя на Рауля и красавицу в роскошном манто. Огонь и лед. Он перевел дыхание, разжал пальцы на рукояти своего молота, повернулся к ним спиной и стал любоваться падающим снегом. Развязка впереди, и она будет в его пользу.

Теперь уже Рауль стоял на коленях перед Ондайн.

— Клянусь, я найду этого человека! Клянусь, что мой отец не тронет тебя! Только молчи и доверься мне.

— Как скажешь, Рауль.

Улыбаясь, она погладила его по затылку и поежилась, как будто замерзла. Рауль решил, что пора возвращаться в дом, и рука об руку они побрели по снегу.

Ондайн ликовала, что день прошел как нельзя лучше. Она позвала Берту пораньше, чтобы та помогла ей вымыть волосы и высушить их перед огнем. Сегодня Берта выбрала нарядное платье с очень глубоким декольте, но Ондайн оделась безропотно.

Теперь было бы разумно поддерживать в Рауле страсть. Ондайн на какой-то момент стало его даже жалко: таким слабым и беспомощным выглядел он перед ней! Но он был беспомощен и перед отцом. Это следовало помнить прежде всего…

Что может быть проще: спуститься к обеду, мило улыбаться в ответ на их замечания, с удовольствием наслаждаться едой, даже ловить через стол взгляды Рауля, вспыхивать и стыдливо опускать глаза, чтобы потом опять как бы невзначай встретиться с его глазами.

Даже Вильям казался миролюбивым в этот вечер, обрадованный неожиданно воскресшей между молодыми людьми дружбой. Она играла на клавикордах, пила с ними бренди в кабинете и шаловливо подставила Раулю щеку для поцелуя, когда собралась подняться к себе.

Дядя остановил ее вечером, схватив за руку, прежде чем она скрылась в своей комнате.

— Герцогиня, даже я готов поклясться, что вы в самом деле изменились.

Ондайн изобразила искреннее удивление:

— Ах, дядя! Что же, по-вашему, мне остается делать? Просто я поняла, что жизнь только такая, какой мы ее сами сделаем! Кем бы я стала без вашей протекции?

— Вы действительно так думаете?

— Конечно, сэр!

Он кивнул, правда, не до конца уверенный, но довольный ее поведением, по крайней мере в этот момент.

Ондайн улыбнулась, небрежно высвободила руку и вошла к себе в комнату.

Закрыв за собой дверь и задвинув щеколду, она вздохнула с облегчением и прошла через гостиную, на ходу расшнуровывая платье. Все шло хорошо; ей больше не нужно сражаться с дядей, за нее это сделает Рауль. Завтра утром она еще раз как следует обыщет стол Вильяма.

Девушка начала насвистывать незатейливый мотивчик, вбежала в спальню и сбросила платье. В одной рубашке она томно растянулась на постели, окончательно поверив, что только ее собственные силы и воля помогут ей победить.