Очевидно, для многих землевладельцев в Африке прибытие вандалов и последовавший в 442 г. мирный договор означали финансовую и личную катастрофу. Государство делало, что могло, дабы облегчить их положение. В четвертую годовщину дня взятия Гейзерихом Карфагена Валентиниан временно ввел иммунитет против финансовых законов для тех, кто «выселен, нуждается и изгнан из своей страны». Они не должны были подвергаться преследованиям ростовщиков, если не обладали «богатством в других местах и не сохраняли платежеспособность». Равным образом их нельзя было преследовать в связи с финансовыми делами, связанными с событиями, имевшими место до их изгнания, и никто не имел права взимать с них проценты за их займы. Вполне вероятно, что сразу по прибытии в Италию в 439–440 гг. изгнанники часто прибегали к займам, так как в тот момент все ожидали, что Карфаген вскоре вернется в руки римлян. После заключения в 442 г. мирного договора эти надежды развеялись, и Валентиниан предпринял действия по защите изгнанников, не способных выполнить долговые обязательства. Примерно семь лет спустя, вероятно, после дальнейшего лоббирования, государство проявило еще большее великодушие. 13 июля 451 г. Валентиниан издал новый закон:

«Постановляю, что… следует предпринять разумные меры по отношению к дигнитариям [сановникам] и землевладельцам, лишившимся имущества в результате опустошений, учиненных врагом, а именно: великодушие императора-августа, насколько это возможно, компенсирует то, что было отъято жестокой судьбой».

В Нумидии, часть которой находилась в руках вандалов в течение семи лет, разделявш их заключение двух мирных договоров, император даровал налоговые послабления на пять лет владельцам тринадцати тысяч наделов в надежде на то, что это позволит им вновь наладить производство. Он также предоставил денежные займы. В двух провинциях Мавритании — Ситифенской и Цезарее — те, кто лишился владений в Проконсульской Африке или Бизацене, получили преимущество при раздаче внаем общинных земель, тогда как у других землевладельцев, пострадавших меньше, были отняты прежде арендованные ими территории. Через двенадцать лет после взятия вандалами Карфагена некоторые землевладельцы, изгнанные из Проконсульской Африки, получили надежду на хотя бы частичное возвращение своих богатств за счет получения земель в Мавритании; опять-таки мы видим, что Римское государство защищало класс землевладельцев.

Но ущерб, нанесенный государству в целом, невозможно было возместить так легко. После 442 г. часть налоговых выплат из Северной Африки — они составляли главную статью доходов в бюджете Западной империи — полностью прекратилась, а оставшиеся уменьшились на 7/8. По условиям договора, как мы уже видели, Бизацена и Проконсульская Африка полностью вышли из-под контроля центральных властей империи, и если подвоз зерна оттуда все-таки продолжался, то налоги перестали поступать; прочие же провинции Северной Африки либо продолжали оставаться под властью империи, либо были возвращены ей. 21 июня 445 г. Валентиниан издал налоговый эдикт, касавшийся этих последних, из которого мы узнаем, что Нумидия и Ситифенская Мавритания на тот момент выплачивали в качестве налогов л ишь одну восьмую от прежних сумм. Вдобавок обычно они облагались некоторыми дополнительными налогами в виде средств к существованию, которые выдавали солдатам, и здесь жители Африки также выиграли от сокращений. Формально это вспомоществование следовало взимать в виде продовольствия и фуража, но зачастую вместо этого выплачивалось золото; на обитателей Африки распространили специальный тариф в четыре солида (т. е. золотые монеты) — они взимались с каждого плательщика вместо обычных пяти. По сути дела, выплаты уменьшили на 20 процентов!

Утрата лучших провинций Африки в сочетании с сокращением налоговых поступлений из остальных африканских территорий на 7/8 стала для Западной Римской империи финансовой катастрофой. Ряд директив, изданных в 440-е гг., содержит безошибочно узнаваемые свидетельства последовавших финансовых затруднений. Первоначально, т. е. в 440–441 гг., были предприняты усилия по максимальному увеличению налоговых поступлений с тех территорий, которые продолжали приносить доходы. В том же русле администрация действовала, издав закон от 4 июня того же года, направленный на частичное искоренение практики имперских чиновников — палатинов, взимавших при сборе налогов дополнительные проценты в свою пользу. 14 марта 441 г. администрация закрутила гайки еще сильнее: земли, арендованные на год у фиска (императорской казны) на льготных налоговых условиях, теперь предписывалось сдавать в аренду за обычную плату; то же касалось и церковных земель. Вдобавок закон затрагивал всю совокупность не столь значительных податей, ранее не распространявшихся на владения высших сановников: в число входили сборы на «строительство и починку военных дорог, изготовление оружия, восстановление стен, annona и прочие общественные работы, позволяющие нам защищать государство наилучшим образом». Впервые ни для кого не делалось исключений, и вот как это объяснялось:

«Императоры прежних времен… даровали эти привилегии лицам, пользовавшимся всеобщей известностью в эпоху [всеобщего] процветания; ущерб другим землевладельцам был наименьшим… Однако в нынешнее трудное время подобная практика не только несправедлива, но и… невозможна».

Таким образом, Западная Римская империя, государство, где учитывались прежде всего интересы землевладельцев, в 440-х гг. было вынуждено значительно сократить примечательный список налоговых льгот, так долго предоставлявшихся наиболее ценимой им группе электората. Когда отсутствие налоговых выплат дало себя знать, «грандам» при дворе пришлось урезать привилегии и права, которые они обычно сами себе предоставляли. Что могло красноречивее свидетельствовать о глубине кризиса фискальной системы!

Историки Рима зачастую полагают, что поздняя империя тратила примерно две трети своих доходов на армию, и эта цифра более или менее верна. Следовательно, когда доходы империи катастрофически упали, армия должна была пострадать от этого в наибольшей степени. Другие сферы, где можно было бы урезать финансирование, отсутствовали. И, как и можно было ожидать, частичных мер 440–441 гг. оказалось недостаточно, чтобы компенсировать общие потери, происшедшие из-за сокращения поступлений доходов из Африки. В последней четверти 444 г. в очередном имперском законе признавалось:

«Мы не сомневаемся: всем людям приходит на ум, что нет ничего более важного, чем подготовить многочисленную сильную армию… на случай, если для государства настанут трудные времена. Но из-за различных расходов мы не смогли провести соответствующие приготовления… кои должны явиться залогом всеобщей безопасности… и ни для тех, кто недавно дал присягу, поступив на военную службу, ни даже для закаленной в боях армии тех вспомоществований, что разоренные налогоплательщики выделяют с великим трудом, по-видимому, не хватает, и, судя по всему, из этого источника невозможно получить достаточно поступлений, чтобы одеть и прокормить [солдат]».

Признавая «разорение» налогоплательщиков, правительство предприняло смягчающие ситуацию меры, дабы завоевать их симпатии: изданный центром закон вводил новый налог с продаж величиной примерно в 4 процента, который в равных долях выплачивали покупатель и продавец. Закон недвусмысленно гласил, что, учитывая текущее состояние ситуации с налогами, империя не может поддерживать армию такой величины, которую требуют обстоятельства. Нет оснований сомневаться в том, что это было действительно так.