– Зайди…

…на минутку ко мне в кабинет, Эдди. Я хочу с тобой поговорить.

Эдди посмотрел на фармацевта настороженно, немного испуганно. В голове мелькнула мысль, что мистер Кин заподозрил его в воровстве. На парадной двери висело объявление, которое он всегда прочитывал, когда входил в «Аптечный магазин на Центральной». Написали его осуждающими черными буквами, такими большими, что даже Ричи Тозиер мог прочитать без очков: «МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО – это НЕ ХОХМА, и это НЕ ПРИКОЛ, и это НЕ ЗАБАВА! МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО – это ПРЕСТУПЛЕНИЕ, И МЫ ПОДАДИМ В СУД».

Эдди никогда в жизни ничего не своровал, но это объявление всегда вызывало у него чувство вины – создавало ощущение, будто мистеру Кину известно о нем что-то такое, чего не знал он сам.

А потом мистер Кин запутал его еще больше, спросил:

– Как насчет газировки с мороженым?

– Ну…

– За счет заведения. В это время дня я всегда прошу принести мне ее в кабинет. Хорошая энергетическая подпитка для тех, кому не нужно следить за весом, и могу сказать, что нам двоим точно не нужно. Моя жена говорит, что выгляжу я как фаршированная веревка. Твой приятель, этот паренек Хэнском, вот кому нужно следить за весом. Какое тебе мороженое, Эдди?

– Видите ли, мама велела мне возвращаться домой. Как только…

– Чувствую, ты предпочитаешь шоколадное. Подойдет тебе шоколадное? – Глаза мистера Кина блеснули, но сухим блеском, как солнце, отражающееся от кусочков слюды в пустыне. Так, во всяком случае, подумал Эдди, большой поклонник таких авторов вестернов, как Макс Бранд и Арчи Джосилен.

– Конечно, – сдался Эдди. Что-то нервировало его в манере мистера Кина подталкивать к переносице очки в золотой оправе. Да и сам мистер Кин выглядел и озабоченным, и чем-то очень довольным. Эдди не хотелось идти в кабинет мистера Кина. Его приглашали туда не ради газировки. И что бы ему там ни сказали, Эдди точно знал – новости не будут из разряда хороших.

«Может, он собирается сказать мне, что у меня рак, – мелькнула в голове Эдди безумная мысль. – Этот детский рак. Лейкемия. Боже!»

«Не тупи, – ответил он себе сам, пытаясь рассуждать у себя в голове здравомысляще, как Заика Билл. Заика Билл уже стал главным героем в жизни Эдди, заменив собой Джока Махони из телесериала «Всадник с гор», который показывали утром по субботам. И пусть Большой Билл не мог говорить, как все, соображал он – лучше не бывает. – Этот тип – фармацевт, а не врач, в конце концов». Но Эдди все равно нервничал.

Мистер Кин поднял крышку прилавка и поманил Эдди костлявым пальцем. Эдди пошел. Пусть и против воли.

Руби, продавщица, сидела у кассового аппарата и читала журнал о кино «Силвер скрин».

– Руби, тебя не затруднит приготовить две газировки с мороженым? – обратился к ней мистер Кин. – Одну – с шоколадным, вторую – с кофейным?

– Конечно. – Руби заложила страницу, которую читала, фольгой от жвачки и встала.

– Принеси их в кабинет.

– Конечно.

– Пошли, сынок, я тебя не съем. – И мистер Кин подмигнул Эдди, на самом деле подмигнул, чем потряс его до глубины души.

Эдди никогда не заходил за прилавок и теперь с интересом разглядывал все эти бутылки, таблетки, банки. Окажись он здесь один, занялся бы изучением ступки и пестика, весов и гирек, стеклянных емкостей, заполненных капсулами. Но мистер Кин препроводил его в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Когда щелкнула собачка замка, Эдди почувствовал нарастающую напряженность в груди и попытался ее подавить. В белом пакете среди лекарств для матери лежал полностью заправленный ингалятор, и он мог пустить в рот длинную струю, как только выйдет из этого кабинета.

На углу стола мистера Кина стояла банка с лакричными червяками. Он пододвинул ее к Эдди, приглашая угоститься.

– Спасибо, я не хочу, – вежливо отказался Эдди.

Мистер Кин сел на вращающийся стул, стоявший за столом, переставил банку поближе к себе и взял одного червяка. Потом выдвинул ящик, что-то оттуда достал. Положил на стол рядом с высокой банкой лакричных червей, и Эдди охватила настоящая тревога: компанию банке составил ингалятор. Мистер Кин запрокинул голову. Его затылок коснулся настенного календаря. Изображались на календаре все те же таблетки. Под ними большие буквы складывались в слово «СКУИББ» 102. И…

…на один кошмарный момент, когда мистер Кин только открыл рот, чтобы заговорить, Эдди вспомнил случившееся с ним в обувном магазине: тогда мать раскричалась на него, еще маленького мальчика, за то, что он сунул ногу в рентгеновский аппарат, которые стояли тогда в обувных магазинах. И в этот кошмарный момент Эдди подумал, что мистер Кин сейчас скажет следующее: «Эдди, девять из десяти врачей соглашаются с тем, что лекарство от астмы вызывает рак, точно так же, как рентгеновские аппараты, которые ставили в обувных магазинах. Ты им, наверное, уже заболел. Я считаю, что тебе надо это знать».

Однако на самом деле мистер Кин сказал совсем другое. Настольно неожиданное, что Эдди не нашелся с ответом; мог только сидеть, дурак дураком, на деревянном стуле с прямой спинкой по другую сторону стола мистера Кина.

– Это продолжается довольно долго.

Эдди открыл рот и снова закрыл.

– Сколько тебе лет, Эдди? Одиннадцать, так?

– Да, сэр, – едва слышно ответил Эдди. Дышалось ему с трудом. Он еще не свистел, как кипящий чайник (в таких ситуациях Ричи восклицал: «Кто-нибудь, выключите Эдди! Он уже закипел!»), но такое могло случиться в любую секунду. Он с вожделением глянул на ингалятор, лежащий на столе мистера Кина, но, поскольку ждали от него другого, ответил: – В ноябре исполнится двенадцать.

Мистер Кин кивнул. Потом наклонился вперед, как фармацевт в телевизионном рекламном ролике, и сцепил руки перед собой. Линзы его очков блестели в ярком свете потолочных флуоресцентных ламп.

– Ты знаешь, что такое плацебо, Эдди?

Нервничая, Эдди поделился с ним своей лучшей догадкой:

– Это такие штуки у коров, из которых течет молоко, да?

Мистер Кин рассмеялся и откинулся на спинку стула.

– Нет, – ответил он, и Эдди покраснел до корней своих коротко стриженных волос. Теперь он уже мог слышать свист в собственном дыхании. – Плацебо – это…

Его прервал энергичный двойной стук в дверь. Не дожидаясь «войдите», Руби переступила порог, держа в обеих руках по старомодному стакану для газировки с мороженым.

– С шоколадным, как я понимаю, тебе. – Она улыбнулась Эдди, а он, как мог, ей, но никогда раньше, за всю жизнь, его интерес к газировке с мороженым не находился на столь низком уровне. Эдди охватил испуг, как перед всем вообще, так и по вполне конкретному поводу; такое всегда случалось с ним, когда он сидел на смотровом столе доктора Хэндора в одних трусах, дожидаясь, когда доктор придет, и зная, что его мать в приемной, занимает большую часть дивана и крепко, словно псалтырь, держит перед глазами книгу (обычно «Силу позитивного мышления» Нормана Винсента Пила или «Народную медицину Вермонта» доктора Джарвиса). Раздетый, беззащитный, он чувствовал, что на пару они загнали его в ловушку.