Так что мы, проводив союзников, пройдем сначала техосмотр на Севмаше. И если вердикт положительный — идти, возможно, нам на восток, нет, не по Северному Морскому пути, мелко там у берега для нас — а напрямик через высокие широты, подо льдами, к Берингову проливу. Нашей базой там, скорее всего, станет Петропавловск-Камчатский, а не Владивосток — на карту гляньте, откуда есть свободный выход в океан? Для чего, в соответствии с нашими требованиями, в Петропавловске уже расширяется военно-морская база, снабжается оборудованием, а в США должны быть закуплены ледоколы типа «Северный полюс» (в нашей истории поставлены нам в сорок четвертом — сорок пятом). Если Берлин возьмем летом — то значит, в августе, как навигация на Севере и льды максимально отступают, и пойдем! Но это еще решится позже.

А пока — мирно идем параллельно курсу союзной эскадры. И конечно, пишем сигнатуры, на разных дистанциях, курсовом угле, при разных гидрологических условиях. Если через несколько лет придется встретиться с ними в море не как с союзниками — это очень пригодится.

Нас тоже пытаются изучать. Над нами, как обычно, «Куйбышев» с «Урицким» — и когда мы приближаемся к американцам, их крайние эсминцы начинают интенсивно выстреливать гидролокаторами в нашу сторону. Знают, значит, что где эти два «новика», там и мы? Но дистанция всё ж велика — так что вряд ли нас засекут, тем более что мы идем на глубине, и всего лишь четырнадцатиузловым.

Всего двести миль до меридиана острова Медвежий. Меньше суток хода — и мы повернем назад. Возле Иоканги, на траверзе мыса Святой Нос, нас встретит ледокол «Микоян», обеспечивающий наш путь до Северодвинска. Прошлой зимой мы шли оттуда подо льдом, но в горле Белого моря и Двинской губе глубины чуть больше тридцати метров, а у нас от киля до верха рубки двадцать с лишним, пройти можно, но с колоссальным напряжением у штурманов, боцмана, рулевых, в течение всего перехода. Примерно то же самое будет ждать нас в Чукотском море, и не двести, а шестьсот миль мелководья до Берингова пролива — и не случайно командирам атомарин, сумевшим перейти так с Севера на ТОФ, давали Золотую Звезду в мирное время.

Возможно, нас ждет «предварительный» поход под арктическими льдами, на полюс, или, что вероятнее, до хребта Менделеева, две трети пути до выхода в Тихий океан. Или будет принято решение идти через Атлантику, Индийский, южные моря. Или нас оставят здесь на СФ, решив, что риск не оправдывает пользы — тем более что после миссии на Дальнем Востоке (и капитуляции Японии) придется возвращаться на Север. Я не знаю, пока.

Но любой приказ товарища Сталина будет выполнен. Ради того, чтобы в этом мире и в 2012 году был СССР!

А все, кому это не нравится, нехай лесом идут!

Берлин, рейхсканцелярия, 2 января 1944.

Германия не потерпит еще одного предательства! В час, когда русские орды готовы пройти по Европе, подобно диким гуннам, сокрушившим Рим — и лишь доблесть германских солдат спасает цивилизацию от этого кошмара! И я не потерплю даже попытки ударить нам в спину!

Ваша Венгрия — это продажная европейская шлюха, но всему есть границы! Господин регент, вы думаете, я не знал про ваши заигрывания с янки и британцами, посылку ваших эмиссаров в Турцию, Швецию, Швейцарию на секретные переговоры с ними? Но делегация в Москву — это уже чересчур! Русские взяли Братиславу, захватив всю Словакию. Русские заняли Югославию, угрожая уже и Австрии, и Италии. А Трансильванию зачем я отдал вам четыре года назад — чтобы вы сдали ее румынам? Одна лишь Венгрия держалась несокрушимым бастионом за Карпатскими горами — и вдруг вы захотели выкинуть белый флаг?

Господин регент, подпишите вот это. Завтра Венгрия будет оккупирована германскими войсками — по вашей просьбе и с вашего согласия, и вы, во избежание эксцессов, прикажете своей армии не сопротивляться! Впрочем, любое сопротивление будет подавлено с предельной жестокостью — если ваше население не проявит благоразумие, то испытает на себе все ужасы самого беспощадного оккупационного режима!

Вы же не хотите, чтобы Будапешт стал подобием Варшавы, а вся ваша страна уподобилась бы бывшей «территории Виши», где мой верный Достлер старается так, что очень скоро там не останется на воле ни одного живого француза?

Подписывайте — и свободны. Надеюсь, вы поняли меня правильно, и недоразумений не будет?[23]

Капитан Юрий Смоленцев, позывной «Брюс».

Будапешт, 8 января 1944.

Вот не знаешь, куда завтра попадешь! Хотя песня про десятый наш десантный батальон, который почтальон с ума сойдет пока найдет, стала здесь уже всему осназу известной, чем-то вроде гимна.

В ноябре был в Восточной Пруссии. Снимаем сливки, пока враг ключик не подобрал — верно писал Бушков про «сухопутное мышление», по которому вода — это лишь преграда. В этом времени ПДСС еще большая экзотика — флотские немцы, после того как мы в Нарвике подлодку угнали, наверное, всё ж будут на воду с опаской смотреть, что оттуда кто-то вылезти может, есть же там умные, должны сообразить. Но кто этому станет обучать немецкую пехтуру?

Так вот, Мазовия — место довольно гнусное, по изобилию речек и каналов сильно напоминает Мгинские болота. Это уже Европа, тут зимы теплые, водоемы не замерзают. Так у немчуры там целый район был подготовлен к затоплению — вода за отсыпанными дамбами, только шлюзы открыть. Предполагалось, когда наши наступать будут, немцы в стороны отступят — и несколько километров в поперечнике сплошь зальет, не так чтобы сильно, но даже на метр-полтора над землей — это вся техника ёк, да и пехоте не позавидуешь, всё ж холодно — а там местами, как после оказалось, и два, и три метра было, в низинах. Но наши о том узнали (как, я не в курсе, нам уже задачу ставили) — в общем, мы сначала по каналу под водой проплыли ночью, затем вылезли и устроили отдельно взятым фрицам на насосной станции Варфоломеевскую ночь. Часовых сняли из «винторезов» (ой, что будет, когда наши ПНВ сдохнут — и видели бы вы, что здесь с батарейками придумали, провода идут в карман, как от наушников плеера, ну не умеют еще делать компактные элементы питания), а вот что делать с фрицами в блиндаже, чтобы без шума? Можно и в ножи, спящих — а можно всех сразу: граната с «черемухой-10» в замкнутом и ограниченном пространстве работает, как боевое ОВ. У нас на учениях было в том, бесконечно далеком, дветысячи-каком-то — двое солдат-срочников в блиндаж спрятались, а посредник идиотом оказался, шашку этой гадости кинул — так и не откачали ребят. Ну, а здесь «черемуха» производится для нужд НКВД — я и озаботился достать. А что немцы после скажут про Конвенцию, мне глубоко по барабану.

Ну, открыли мы шлюзы. После чего купаться пришлось уже немцам, не успевшим отступить. А у наших наготове были все плавсредства, какие смогли достать — и лодки, и «даки», американские автомобили-амфибии, которые после были МАВ и БАВ. В прорыв вошли — и дальше, на Кенигсберг. В Восточной Пруссии всё неспешно было, методично — зато без больших потерь. Как начали, чтобы союзников в Португалии выручить, так движемся, движемся, без остановки.