— Так их двое? — расспрашивал палач.

Магдалена увидела глубокую морщину на лбу отца. Вероятно, он уже взвешивал свои шансы в предстоящей схватке с двумя противниками, которым не чужды ни убийства, ни похищения.

Внезапно отшельница рухнула наземь и принялась вопить.

— Я не смогла остановить его! — причитала она. — Злой дух бродит по моей пещере, шепчет мне на ухо ужасные вещи, но мои молитвы остаются без ответа. Господь карает меня за мои страхи! Я сбежала, но услышала дьявола и видела, как сатана схватил маленького человека. Ему больше не выйти из пещеры.

— Маленького… человека?

Магдалена почувствовала, как ноги у нее снова начали подгибаться. Это могло быть и совпадением, но Симон действительно был самым низким из всех мужчин, каких она знала.

— И… как он выглядел, этот маленький человек? — спросила она взволнованно.

Отшельница склонила голову набок, точно старая сова.

— Красивый, в благородных одеждах… Никчемные наряды! Ха, скоро от него ничего не останется, кроме бренного тела!

«Симон! — пронеслось в голове у Магдалены. — Господи, это же мой Симон!»

— Давно это было? — спросил Куизль. Он грубо схватил старуху за воротник и притянул к себе. — Говори, иначе сегодня же перед Творцом своим предстанешь.

Старуха визгливо рассмеялась.

— Ты угрожаешь мне, палач? — кричала она, болтая ногами в воздухе. — Ты, зарезавший сотни людей? В день Страшного суда они постучатся к тебе и потребуют расплаты! Покайся, палач, покайся!

Якоб, точно пальцы обжег, выпустил старуху. Та повалилась на землю и свернулась червем.

— И часа не прошло с тех пор, как маленький человек исчез в пещере, — запричитала она. — Господь да помилует его душу! Я видела, как сгорел монах; дьявол и его испытает очистительным пламенем!

Краем глаза Магдалена заметила с удивлением, как отец перекрестился. Прежде он никогда этого не делал, разве что в тех редких случаях, когда бывал в церкви. Она с беспокойством положила руку ему на плечо.

— Все в порядке? — спросила она. Старуха продолжала невнятно причитать на земле.

Куизль нерешительно кивнул и стряхнул руку дочери.

— Идем, — велел он. — Здесь мы уже ничего не добьемся. Надо поторопиться, если мы еще хотим спасти детей. А теперь, похоже, и твоего мужа.

Палач вынул из мешка факел, сунул его в не потухшие еще угли и шагнул к пещере. На поясе рядом с охотничьим ножом висела вырезанная недавно дубинка.

— Дьяволом больше, дьяволом меньше, — проворчал он на ходу. — Эти молодчики похитили моих внуков. Они еще узнают, что такое настоящий ад.

Приор с библиотекарем сидели в монастырской библиотеке и обдумывали взволнованную речь бургомистра Земера. История, рассказанная им, была столь невероятной, что едва ли походила на правду.

— Так вы в самом деле полагаете, что это палач из Шонгау пробрался в монастырь, приняв обличие францисканца? — нахмурился брат Иеремия.

Карл Земер усердно закивал.

— Клянусь мощами святого Николая, это чистая правда, ваше преподобие! Как только я услыхал, что вы разыскиваете гиганта ростом в шесть футов и с длинным носом, я сразу о нем подумал. Этот щуплый цирюльник и его жена все отрицали, но сегодня в полдень мы с сыном, — он кивнул на Себастьяна, с надменным видом сидевшего тут же, — собственными глазами видели палача на площади. Он сбежал вместе с цирюльником, и с тех пор оба как сквозь землю провалились.

Библиотекарь облизнул пересохшие губы.

— Охотники и вправду докладывали, что этот медведь разогнал сразу четверых стражников, — пробормотал он. — Дрался он, по их словам, как берсеркер. Одного из них, точно полено, швырнул с обрыва… Вы уверены, что это ваш палач?

— Ха, он и есть! — воскликнул Земер. — Куизль был фельдфебелем на войне, считался лучшим из солдат и получал двойное жалованье. Он и с дюжиной таких охотников справится… — Бургомистр вздохнул. — Хороший палач, не спорю. Жаль только, упрямый до ужаса, и вечно из-за него беспорядки. Особенно когда они меньше всего нужны. Куизль постоянно что-нибудь вынюхивает и ворошит вещи, которым лежать бы спокойно на месте… — Он с беспокойным видом похлопал сына по плечу. — Нам, разумеется, тоже хотелось бы поставить наконец точку в этой неприглядной для монастыря истории. Верно ведь, Себастьян? Но, насколько мне известно, преступник уже схвачен. Все прочее только усилит смятение, а это не очень хорошо скажется на наших, хм…

— Делах, — с улыбкой закончил Иеремия. — Об этом можно говорить прямо. Нет ничего постыдного в накоплении средств, тем более если оно во благо церкви. Нам бы тоже хотелось, чтобы все улеглось как можно скорее.

Он скрестил руки и откинулся на спинку стула.

— Вот чего я действительно не понимаю: почему этот, как его там… Куизль именно у нас вздумал что-то вынюхивать? Он все-таки палач, а не курфюршеский служитель, верно?

Приор издал нервный смешок и оглянулся на библиотекаря. Тот с демонстративным безразличием листал какую-то книгу.

— Это мы тоже объяснить не в силах, — ответил Земер и поскреб лысину. — Дочь его и зять отправились вместе с нами в паломничество, и Якоба Куизля среди нас изначально не было. Для чего он явился…

— Как его, говорите, зовут? — перебил приор бургомистра.

— Куизль. Якоб Куизль. А что?

Брат Иеремия вспомнил вдруг вчерашний допрос в темнице Вайльхайма. Йоханнес без конца твердил о каком-то Якобе, который должен ему помочь. Приор тогда решил, что измученный аптекарь взывал к святому Якобу. Может, он имел в виду этого Куизля? Вот только почему? Рассеянный настоятель обмолвился как-то раз, что брат Йоханнес тоже побывал на войне… Может, эти двое знакомы?

Иеремия побарабанил пальцами по столу. Дело становилось все более щекотливым.

— Что такое, Иеремия? — недоверчиво спросил брат Бенедикт, оторвавшись от книги.

— Нет, ничего. — Приор неуверенно улыбнулся. — Просто устал немного. Праздник, да и сама подготовка к нему несколько утомляют, должен признаться.

Он поднялся и протянул руку жирному бургомистру и его бледному отпрыску, проговорив елейным голосом:

— Спасибо вам за сведения. Они помогут нам схватить этого самозванца как можно скорее. Как знать, может, этот Куизль и с колдуном заодно…

Он нетерпеливо указал в сторону двери:

— А теперь прошу нас оставить. У нас у всех еще немало работы.

— Вы правы, ваше преподобие.

Земер поклонился, и приор даже разозлился на мгновение, что у него еще не было настоятельского перстня, который бургомистр мог бы сейчас поцеловать.

Чиновник из Шонгау вдруг выпрямился, и глаза у него хитро сверкнули.

— Ваше преподобие…