Ожидая в Правительственной зале Белого дома появления президента, доктор Аннакконе держался отдельно от всех остальных собравшихся, погрузившись в чтение документов. Он всегда ощущал себя оппозиционером в отношении к президентскому штабу. Кристиан Кли следил за Национальным институтом исследований мозга и время от времени накладывал лапу Закона о секретности на исследования института. Аннакконе это не нравилось и он, когда мог, прибегал к обходной тактике. Его часто удивляло, что Кли может перехитрить его в таких вопросах. Другие члены штаба, Юджин Дэйзи, Оддблад Грей и Артур Викс, были людьми примитивными, ничего не понимающими в науке, погрязшими в сравнительно маловажных проблемах социологии и управления государством.

Он отметил, что здесь присутствует вице-президент Элен Дю Пре, а также директор ЦРУ Теодор Тэппи. Аннакконе всегда дивился, что женщина стала вице-президентом Соединенных Штатов, ему казалось, что это противоречит науке. При исследовании человеческого мозга он надеялся, что однажды откроет фундаментальное различие между мозгом мужчины и женщины, и он поражался, что до сих пор не обнаружил его, потому что если он найдет различие, все встанет на свои места.

Теодора Тэппи доктор всегда рассматривал как неандертальца. Эти жалкие махинации ради жалких преимуществ в международных делах, направленных против собратьев по человеческой расе, в конечном счете, бесполезные усилия.

Доктор Аннакконе достал из своего портфеля кое-какие бумаги, среди которых была интересная статья о гипотетической частице, называемой тахион. Он подумал, что никто в этой комнате никогда не слышал о такой работе. Хотя сферой его исследований оставался мозг, доктор Аннакконе обладал обширными знаниями во всех областях науки.

Сейчас он читал статью о тахионах. Существуют ли они в действительности? Физики спорят об этом последние двадцать лет. Тахионы, если они имеются, разрушают теории Эйнштейна, потому что тахионы движутся быстрее света, что Эйнштейн считал невозможным. Конечно, существует предположение, что тахионы двигаются быстрее света с самого начала, но какого черта все это значит? Кроме того, масса тахиона имеет отрицательный заряд, чего, как полагают, не может быть. Но невозможное в реальной жизни может оказаться возможным в призрачном мире математики. И что тогда может произойти? Кто знает? Кому до этого есть дело? Уж во всяком случае, никому в этой комнате, где собрались самые могущественные люди планеты. Вот в чем ирония. Тахионы могут изменить человеческую жизнь сильнее, чем что-либо, что могут предложить эти люди.

Наконец вошел президент и все встали, приветствуя его. Доктор Аннакконе отложил свои бумаги. Он может получить удовольствие от этого совещания, если будет на стороже и прикинет, сколько глаз моргают в этой комнате. Исследования показывают, что по тому, как моргают веки, можно определить, лжет человек или нет. Здесь предстоит очень много морганий.

Фрэнсис Кеннеди пришел на совещание в удобных брюках и белой рубашке, поверх которой был надет синий свитер из тонкой шерсти. Он демонстрировал свое веселое настроение, необычное для человека, отягощенного столькими проблемами.

Вице-президент Элен Дю Пре удивлялась, почему влюбленность делает мужчин веселыми, а женщин страдающими.

Поздоровавшись со всеми, Кеннеди объявил:

– Сегодня здесь с нами доктор Аннакконе, так что мы можем решить вопрос, был ли террорист Ябрил каким-то образом связан со взрывом атомной бомбы. А также ответить на обвинения, выдвигаемые в газетах и на телевидении, что наша администрация могла обнаружить бомбу до ее взрыва. А теперь, чтобы не терять время попусту, Кристиан, есть ли какие-либо доказательства, связывающие взрыв с Ябрилом?

Кристиан Кли подумал, что они уже обсуждали эту проблему много раз. Фрэнсис просто хочет, чтобы это было зафиксировано в протоколе, и особенно в присутствии доктора Аннакконе.

– А доктор Аннакконе в это время набрасывал на лежавшем перед ним меморандуме математические уравнения.

Кеннеди дружески улыбнулся ему и спросил:

– Доктор Аннакконе, что вы думаете по этому поводу? Быть может, вы сумеете помочь нам. И в порядке одолжения, перестаньте записывать тайны вселенной в вашем блокноте. Вы сделали уже достаточно открытий для того, чтобы вызвать у нас массу осложнений.

Доктор Аннакконе понял, что это упрек, замаскированный под комплимент. Он сказал:

– Я до сих пор не могу понять, почему вы не подписали приказ о применении исследовании мозга, прежде чем взорвалось ядерное устройство? У вас уже имелись двое арестованных молодых людей, и у вас была такая власть в соответствии с Законом об атомной безопасности.

– Мы находились, если вы помните, – торопливо вмешался Кристиан, – в разгаре кризиса, который мы считали гораздо более опасным. Я думал, что это дело можно отложить на день. Грессе и Тиббот уверяли, что они невиновны, а у нас было достаточно оснований только для того, чтобы предъявить обвинение.

Потом в игру включился отец Тиббота, и мы столкнулись с командой очень дорогих адвокатов, которые угрожали нам весьма серьезными неприятностями. Поэтому мы посчитали, что лучше подождать, пока не разрешится другой кризис, и мы не получим больше доказательств.

– Кристиан, – вступила в разговор вице-президент Элен Дю Пре, – у вас есть какие-нибудь подозрения относительно того, как был включен в игру старший Тиббот?

– Мы проверяем все звонки в Бостон, – отозвался Кристиан, чтобы выяснить, кто вызвал Тиббота-старшего. Пока нам не везло.

Директор ЦРУ Теодор Тэппи заметил:

– Со всем вашим совершенным оборудованием вы должны были бы выяснить это.

– Элен, – вмешался Кеннеди, – вы заставили их отклониться в сторону. Давайте вернемся к главной проблеме. Доктор Аннакконе, позвольте мне ответить на ваш вопрос. Кристиан старался вывести меня из-под удара, для чего и существует штаб президента. Но я принял тогда решение не разрешать исследование мозга. Протоколы исследований говорят о том, что существует некоторая опасность разрушения мозга, и я не хотел рисковать. Эти молодые люди все отрицали, и не было никаких доказательств, что бомба действительно существует, кроме предупреждающего письма. Сейчас мы имеем дело с непристойной атакой со стороны средств массовой информации при поддержке членов конгресса. Я хочу поставить конкретный вопрос. Исключим ли мы возможность сговора между Ябрилом и учеными Тибботом и Грессе, если подвергнем их испытанию? Решит ли это проблему?

– Да, – твердо заявил доктор Аннакконе. – Но ситуация сейчас изменилась. Теперь вы хотите использовать медицинское расследование в уголовном деле, а не для того, чтобы обнаружить местонахождение ядерного устройства. Закон о безопасности не позволяет использовать исследование мозга при таких обстоятельствах.

Президент Кеннеди холодно улыбнулся.

– Доктор, – сказал он, – вы знаете, как я восхищаюсь вашими научными трудами, но в вопросах права вы не столь осведомлены. – Казалось, Кеннеди напрягся, продолжая свою речь. – Слушайте меня внимательно. Теперь я хочу, чтобы Грессе и Тиббот прошли через мозговую проверку. И, что еще важнее, я хочу, чтобы через эту процедуру прошел Ябрил. Всем им должен быть задан один вопрос: «Был ли заговор? Являлся ли взрыв атомной бомбы частью плана Ябрила?» Если ответ будет положительным, это вызовет невероятные последствия. Заговор все еще может быть в действии и распространяться не только на Нью-Йорк. Оставшиеся члены Первой Сотни способны заложить и другие ядерные устройства. Вы все поняли?