Уэйд посмотрел на Мэри Джо и увидел, как по ее щеке скатывается слезинка.

— Я спешился и осмотрел мальчика, — продолжил Уэйд. — Он умирал. Перед смертью он попросил меня написать его матери. — Уэйд закрыл глаза. — На нем не было одежды, он стеснялся своей наготы и думал о матери. Бормотал что-то о доме, о своей ферме. Он напомнил мне моего брата. Такое же открытое серьезное лицо, такая же любовь к дому и семье. Я оставался рядом с ним, пока он не умер, потом прикрыл его кое-как, сел на лошадь и уехал. Мне казалось, что с меня довольно убийств…

Он замолчал, собираясь с мужеством. Мэри Джо выглядела опустошенной, но ей придется узнать все до конца.

— Я думал, что больше никогда не смогу причинить никому зла. И в горы я ушел, чтобы скрыться не от властей, а от самого себя, от того, каким я стал. — Он попытался отнять руку. — Но от зверя в себе не избавиться, как бы ты ни старался. Когда убили Чивиту и Дру, я опять стал тем же, чем был двенадцать лет назад. Это оказалось очень просто.

— Так вот о чем знал Келли? — спросила она.

— В тот день в Сентралии он был вместе с нами. На всех людей Андерсона был объявлен розыск… после того, что произошло. На меня тоже. У Мэтта Синклера есть листовка.

— Поэтому он и запер тебя?

Уэйд кивнул, взгляд его был настороженным.

Мэри Джо окаменела, когда до нее дошел смысл всего сказанного. Теперь она вспомнила разговоры о жестоких боях в Канзасе и Миссури, вспомнила даже фамилию Куонтрилл. Но она не могла представить весь ужас того, о чем он рассказал, не могла поверить, что Уэйд Фостер принимал в этом участие. Она могла понять убийство старателя — она сама убила бы любого, кто покусился бы на Джеффа. Но все остальное… Налеты, убийства фермеров, простых людей, каким был ее отец. Она продолжала цепляться за руку Уэйда, борясь со своими чувствами.

— Прости меня, Мэри Джо. Я хотел дать тебе понять, что я совсем не тот, каким ты хотела меня видеть.

Уэйд был совершенно уничтожен, и она понимала, что он вновь отгородился от нее стеной, которую разрушил несколько дней назад, когда, рискуя оказаться за решеткой или погибнуть, открыл Мэтту Синклеру правду о своем прошлом. И сделал он это ради нее, ради Джеффа, ради города, который стал для нее домом. Он поступил так не ради себя.

Постепенно Мэри Джо очнулась от забытья, почувствовав боль Уэйда, как собственную.

— Что собирается делать Мэтт? — спросила она.

Глаза Уэйда застлала пелена, когда он слегка пошевелился и отвернулся, как будто ее здесь не было. Потом он пожал плечами, словно это было уже неважно.

— Мэтт хочет отвезти меня в Денвер, когда я смогу сесть на лошадь. Там он попытается добиться для меня прощения.

Он говорил так, словно ему было все равно, добьется успеха Мэтт или нет, и Мэри Джо поняла, что разговор с ней стоил ему не меньшей крови, чем рана, полученная во время ограбления банка. А она хотела только одного — вылечить его.

— Уэйд!

— Меня зовут Брэд Аллен, — отрезал он. — Я бы хотел побыть один.

Она прикусила губу.

— Это не имеет значения, все это неважно, — начала она.

— Ты не умеешь лгать, Мэри Джо. По крайней мере, не умела, пока не встретила меня. Я порчу людей. Из-за меня они погибают. И это имеет значение. Я прочел это в твоем взгляде и не виню тебя. Ничего, кроме отвращения, ты не могла почувствовать. Я благодарен тебе за все, что ты сделала, но больше ты мне не нужна. — Слова давались ему с большим трудом. — Убирайся отсюда и забери с собой эту чертову собаку.

Она поднялась, ничего не видя перед собой.

— Проклятье, убирайся! — В его голосе было столько боли, что ее проняла дрожь.

Мэри Джо судорожно вздохнула.

— Джефф…

— Ступай домой, Мэри Джо, и забери с собой ребенка. Если тебя хоть что-то волнует, ступай домой.

— Уэйд… — с порога донесся голос Джеффа. Мальчик держал поднос и выглядел очень маленьким и неуверенным. Интересно, что он успел услышать, подумала Мэри Джо. Она перевела взгляд на человека, лежавшего в кровати, человека, которого она знала так хорошо. Вернее, думала, что знает хорошо.

— Я… не могу, — сказала она. Он слегка приподнял плечо.

— Тогда оставайся в городе, но держись подальше от меня, — тихо произнес он. — Ты мне здесь не нужна. Если хочешь помочь, скажи Синклеру, чтобы он зашел.

У Джеффа дрожали губы. Он донес поднос до столика возле кровати и с большим достоинством опустил его.

— Я хочу остаться с тобой.

— Если хочешь что-то сделать для меня, поезжай домой и хорошенько заботься о лошадях, которых я вырастил. Меня беспокоит, как они там.

— Такер хорошо о них позаботится.

— Никогда не рассчитывай, что кто-то другой будет заботиться о твоих животных, — отчитал мальчика Уэйд. — Если хочешь стать настоящим хозяином ранчо.

Джефф переступил с ноги на ногу.

— Я не хочу уезжать, — упрямо твердил он.

— Делать то, что не хочется, означает взрослеть, Джефф. Мальчик засомневался.

— Сделай это для меня, — сказал Уэйд.

— Выходит, ты не собираешься остаться с нами?

— У меня есть одно дельце в Денвере, а потом мы посмотрим.

Он солгал, и Мэри Джо поняла это. Одно неосторожно брошенное замечание — и она лишилась возможности счастья. На глаза Джеффа навернулись слезы, но он, как настоящий мужчина, просто протянул руку.

— Для меня была честь познакомиться с вами, сэр, — церемонно произнес он.

Мэри Джо впервые слышала, чтобы ее сын произносил такие слова. Она, конечно, учила его обращаться к старшим «сэр», но остальное?..

Джефф повернулся и выбежал из комнаты, опять став мальчишкой.

Мэри Джо помедлила еще минуту.

— Пожалуйста, уйди, — снова сказал Уэйд, и голос его дрогнул.

Он просил, и она поняла, что сейчас он не собирается ее выслушивать. Может быть, позже. Мэри Джо повернулась и вышла из комнаты.

Уэйд понимал, что не имеет права ни на что надеяться» не может позволить Мэтту Синклеру легко перечеркнуть его прошлое. Он повернулся к стене, не обращая внимания на боль. Она была ничтожной по сравнению с тем, что он чувствовал, когда увидел ужас в глазах Мэри Джо после его рассказа об Андерсоне и Сентралии. Она попыталась скрыть свои чувства, но не сумела. Точно так, как он не сумел скрыть, что из себя представляет.

«Я люблю тебя», — сказала она несколько дней назад. И потому что когда-то она его любила, она попытается. Она попытается изо всех сил любить его, забыть о его темном прошлом. Но он никогда бы не смог быть уверенным, что однажды оно снова не даст о себе знать.

Настойка опия. Сейчас бы она пригодилась. Хотя вряд ли помогла бы. Боль сидела слишком глубоко.