По правде, ей было все равно. Она бы отдала все, что угодно за своего сына.

— Что он возьмет в обмен за свои услуги?

— Понятия не имею.

Аполлими остановилась у пруда, через воды которого она могла шпионить за Вселенной. Она могла даже использовать его, чтобы наблюдать за Апостолосом и за тем, как он превращается в мужчину, но страх за его безопасность удерживал ее от этого шага. Если бы Архон узнал, когда она наблюдает за Апостолосом, то смог бы использовать пруд, чтобы самому выследить его. Даже сейчас Аполлими не смела использовать его, чтобы увидеть своего сына. И это был риск, на который она не была согласна. Она подняла воду из пруда, чтобы создать радужный шар в воздухе. В центре шара она сконцентрировала все свои силы, чтобы найти Джейдэна и узнать, что ему хочется больше всего. Темные тени завертелись и закружились, а потом стали принимать формы… Как только хоть что-то стало узнаваемым, все вдруг исчезло и развалилось. Аполлими ругнулась. Силы, которые были в его власти, не позволяли увидеть Аполлими, как захватить над ним контроль. Черт побери! Злость и скорбь смешались в ней. Прекрасно.

— Вызови его, и предложи ему мои силы, если он даст мне пять минут наедине с мои сыном, перед тем, как я умру. И если пообещает защищать Апостолоса до конца его дней.

Ксиамара охнула, попытавшись скрыть нервный смешок из-за недоверия к услышанному.

— Аполлими, ты не можешь.

Она достойно встретила взгляд подруги.

— А если бы это были Кседрикс, Ксирена или Сими?

Ксиамара ругнулась, когда поняла, что сделала бы все в точности то же самое, чтобы защитить своих детей.

— Ты уверена?

— Он мой сын, Кси. Апостолос единственный, ради чего стоит жить. Чего бы ни потребовалось, чтобы спасти его жизнь, соглашайся. Я просто хочу обнять его хотя бы однажды, прежде чем умереть.

Ксиамара обняла ее и долго не отпускала.

— Ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо знала, акра. Я сделаю все, как ты просишь, хотя и не хочу этого.

— И ты останешься с ним, когда меня не станет?

— Ты же знаешь, что останусь. После того, через что мы прошли вместе, я отдам свою жизнь за тебя и за твоего сына.

Аполлими прослезилась.

— Тогда ты лучший друг, который у кого-либо был до этого.

Ксиамара еще сильнее обняла ее, прежде чем отступить.

— Я вернусь настолько быстро, как это будет возможно.

Подавленная, но все равно обнадеженная, Аполлими наблюдала, как Ксиамара покинула ее. Она посмотрела на пруд, отчаянно желая проверить своего сына, но прекрасно знала, что лучше не делать этого. В тот момент, как Ксиамара открыла силы Апостолоса, остальные тут же об этом узнали. День расплаты был уже не за горами. Все боги Вселенной, она заставит их заплатить за то, что они сделали с ее малышом и за каждый день ее жизни, проведенный без него.

24 июня, 9527 г. до н. э.

Ашерон шел через центр города, ощущая силу жизни, которая бежала по его венам. Было похоже на то, что он на самом деле стал частью вселенной. Цвета стали более насыщенными. Каждый звук… он мог слышать биение сердец и кровь, несущуюся по венам. Проходя мимо человека, Ашерон тут же знал его имя. Его прошлое, его настоящее и его будущее. Ничего не могло спрятаться от него. Он мог ощущать силу веков. Ашерон чувствовал себя непобедимым… М-м-м-м, мне нравится такой образ. Он повернулся к женщине, чьи мысли были у него в голове. Она немедленно отвела взгляд, как будто смутившись своим желаниям. Ашерон остановился как вкопанный, нечто осознав. С раскрывшимися силами, остальные не набрасывались на него так, как это было раньше. С тех пор, как он узнал, что может телепортироваться лишь с помощью мысли от них в любое место, то решил проверить свою теорию и снял капюшон. Знакомое дрожание пробежало по тем, кто видел Ашерона, но впервые в жизни они держались на расстоянии. Это походило на то, что они могли ощущать его могущество и знали, что лучше не подходить. Пораженный, он совсем снял свой плащ и протянул его нищему, продолжая при этом идти по улицам не прикрываясь. Выставленный напоказ, Ашерон, наконец, понял, что значит быть нормальным. Это было потрясающе жить без страха, без жестоких избиений и ранений. Желая смеяться от облегчения и волнения, Ашерон направился в храм Артемиды и бесстрашно вошел внутрь. Храм был пуст в это время дня. Ободренный своими силами, Ашерон подошел к ее статуе.

— Что ты здесь делаешь?

Он увидел Артемиду в тенях.

— Мне захотелось увидеть тебя.

— Ты знаешь, что тебе лучше не появляться здесь, — прорычала она низким свирепым тоном, — что если кто-нибудь увидит тебя?

Он цыкнул на нее.

— Какая разница, Арти? Почему я не могу преподнести дар богине? Или я настолько обижаю тебя?

Артемида нахмурилась. Было что-то странное и новое в Ашероне сегодня. Аромат власти заструился вокруг… как будто где-то рядом был бог, такого быть просто не могло.

— Ты что пьян?

Его ухмылка была очаровательной.

— Я больше не могу напиться?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ничего.

Он подошел к ней, как дикий зверь подкрадывался к своей добыче. Медленно. Чувственно. Соблазнительно. Она была очарована красотой его плавных движений, которые распыляли по округе неестественную сексуальность. Прежде чем она смогла пошевелиться, он с силой притянул ее к себе и поцеловал в губы. Огонь разгорелся в ней, и Артемида совсем забыла, что находится с ним на людях. Ашерон не целовал ее так уже очень давно. В следующую минуту она поняла, что они уже находятся в ее спальне на Олимпе. Странно, но она не помнила, как перенесла их сюда… Но эта мысль где-то затерялась в тот момент, когда он подхватил ее на руки и понес на кровать. Артемиде нравилось, когда Ашерон так носил ее. В такие моменты она ощущала себя такой женственной. Ашерон и сам не знал, откуда эта неожиданная волна желания появилась. Это переполняло и оживляло. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь так хотел кого-то, как тогда Артемиду. Ашерон был даже готов взять ее там же и в тот же момент. Как будто что-то из самых недр руководило им обладать и властвовать над ней. У Артемиды выросли клыки, когда она заставила их одежду исчезнуть.

— Ты так прекрасен, — сказала она тихим шелестом, — я хочу, чтобы ты был внутри меня, пока я ем.

Но Ашерон не был в настроении для этого. Он притянул ее к себе и заставил встретиться с его губами, а потом поцеловал ее с той яростью и силой, которые бурлили в нем. Казалось, не осталось никакой человечности рядом с ними. Низко зарычав, он перевернул ее на живот, широко развел бедра и вошел в Артемиду сзади. Артемида охнула, когда невероятное удовольствие пронзило ее тело. Ашерон никогда не был с ней таким напористым. И даже тогда, он все равно был нежным. Слияние их тел ослепило ее в экстазе. Его движения были глубокими и сильными. Даже могущественными. Казалось, что он касается части ее бессмертной души.