Ну, всем известно, что нужно делать, когда кажется, верно? Давай выбирайся отсюда, вылезай из своей жестянки на свежий воздух. Давай-давай-давай. Очень похоже на похмелье, да? Тяжелое, мутное, обездвиживающее похмелье. Он так избегал их, так боялся, но вот, пожалуйста: уже почти два года не прикасался к спиртному, а самочувствие все равно ни к черту. Главное – заставить себя. Ему не привыкать. Не в первый раз. Давай на выход! Артем осторожно пошевелил ногами, покрутил головой – на каждое движение затекшие мышцы отзывались тягучей болью, но, похоже, всем костям удалось уцелеть. Он открыл дверь и медленно выкарабкался наружу. Встал, придерживаясь рукой за борт. Голова кружилась, из желудка теплыми волнами накатывала тошнота. Подавив желание согнуться пополам, он выпрямился, расправил плечи и сделал несколько глубоких вдохов.

Холодный воздух исправил положение. Стало чуть легче. Реальность прекратила вращаться вокруг, замерла, застыла в положенном ей порядке. Туман в голове поредел. Нет, ночь еще не наступила, хотя день уже явно стремился к завершению. Просто небо затянули плотные, налитые тяжестью тучи, да и лес вокруг был слишком густым, чтобы сквозь него могли пробиться лучи закатного солнца. Вот ведь угораздило, а…

Артем опустил взгляд на вторую машину. Похоже, «альмера». Серая или темно-зеленая – не разглядишь при таком освещении. От удара ее развернуло и отбросило на обочину, в канаву, где она и замерла, завалившись на бок, повернувшись левой стороной к мрачным соснам. Со своего места Артем не мог заметить у нее никаких повреждений, но, судя по тому, что капот его «логана» справа разбился всмятку, вряд ли «альмера» была способна покинуть место аварии своим ходом.

Идиоты, подумал Артем. Тупые, самодовольные мрази, которые ничему и никогда не учатся. Но мысль показалась ему недостаточно выразительной, и он решил произнести ее вслух.

– Идиоты, еп вашу мать! – сказал Артем. – Тупые, еп вашу мать, мрази! Куда, ну куда вы так неслись?! Неужели вам непонятно, что у меня здесь преимущество, да и, даже если бы я захотел вас пропустить, я бы вас ни за что не увидел из-за этих кустов сраных! Пидоры…

Слова, хриплые, жалкие, бессильные, растаяли в тишине, а вместе с ними растаяла и злость. Артем оглядел дорогу, выползающую серой, чуть влажной лентой из-за поворота позади и уползающую за точно такой же поворот впереди. Грунтовка, по которой ему наперерез и выскочила «альмера», уже почти полностью утонула в сумраке. Неужели за все это время здесь больше никто не проехал? Может такое быть?

Он почесал затылок. Мыслей стало слишком много, они клубились внутри черепа опасным облаком, словно рой встревоженных ос, и ни одну из них не получалось додумать до конца. Куда он вообще ехал? На день рождения дочери, правильно? На день рождения, на котором его никто не ждал. Решил срезать. Как всегда, выбрал простейший из вариантов – и, как всегда, перехитрил сам себя. Эта дорога, судя по карте навигатора, проходила сквозь несколько дачных массивов и должна была всего за двадцать минут вновь вывести его на основную трассу, которая делала огромную петлю, чтобы зацепить какой-то забытый Богом райцентр в сорока километрах восточнее. Деревни и дачные массивы. Ничего удивительного, что в будний октябрьский день здесь никто не ездит.

– Ни хрена себе «никто»! – сказал Артем, вздрогнув от звука собственного голоса. – Кому надо, проехал! Точно в нужное время, секунда в секунду, ни раньше, ни позже. Просто грандиозная удача!

Он засмеялся, и перед глазами вновь все поплыло. Тошнота заворочалась под ребрами с удвоенной силой и на сей раз без проблем сломила его сопротивление. Артема вырвало. Не успел он утереть рот, как приступ повторился. Похоже, без сотрясения мозга все-таки не обошлось. Потратив пару минут на то, чтобы привести себя в порядок, он выпрямился и, оттолкнувшись от «логана», двинулся к «альмере». При каждом шаге что-то щелкало в правом колене.

– Нужно вызывать помощь, – сказал он сам себе. – Нам здесь крайне необходима помощь.

Почему-то эти слова вызывали в сознании вовсе не образы врачей или спасателей МЧС, не белые автомобили с красными полосами, а бутылки с прозрачной жидкостью. Пестрые этикетки, прошибающий насквозь запах. Уже давно ему так не хотелось выпить. Бог с ней, с водкой, сойдет и бутылочка пива. Или две. Или три. Если в «альмере» найдутся три бутылки пива, он примирится с мирозданием раз и навсегда. Просто выставит, как положено, знак аварийной остановки, сядет с пивом прямо здесь, у дороги, на пожухлой сырой траве, и будет смотреть на стену леса на противоположной стороне полотна. Черт возьми, он уже два года не бывал в лесу! Ни охоты, ни рыбалки с тех пор, как бросил пить. У него, пожалуй, совсем не осталось увлечений, кроме одного, запретного, и потому такого желанного теперь.

Артем подошел к «альмере», тяжело вздохнул. Левый борт автомобиля был жутко изуродован, лобовое стекло вылетело, превратилось в мешанину трещин, на водительской двери виднелись пятна засохшей крови. Судя по всему, машина была пуста. Он заглянул внутрь, чтобы убедиться, что там никого нет.

Бляха-муха, ну как так-то?!

На заднем сиденье покоилось детское кресло. Тщательно пристегнутое, оно казалось единственным островком порядка в том океане хаоса, в который превратился смятый салон. Среди рассыпавшегося хлама он увидел несколько детских книжек с паровозами и самолетами на обложках, синюю вязаную шапочку и большого пластмассового робота с подвижными конечностями.

Тьма вдруг стала плотной, почти осязаемой. Артем отпрянул, хватая ртом воздух. Сунул дрожащие пальцы в карман джинсов, вытащил смартфон. Света от экрана хватило, чтобы разогнать сгустившиеся в салоне тени. Ребенка не было. Ни на кресле, ни вокруг него не виднелось ни капли крови – в отличие от водительского места, где бордовые, отдающие фиолетовым пятна украшали и перекошенный руль, и приборную доску, и обивку сиденья.

– Капец, – пробормотал Артем. – Просто… полный капец.

Он набрал «112», отступил от машины на несколько шагов, на середину дороги, непрерывно озираясь, приложил телефон к уху. Мальчишка мог деться куда угодно: вылететь из автомобиля во время аварии, выползти из нее после, уйти вместе с водителем. Но если они ушли, почему не попытались привести Артема в чувство? Если водитель серьезно ранен, то разве он мог уйти далеко? Гудки в трубке оборвались сухим щелчком, затем раздался приятный женский голос, но Артем еще несколько мгновений не мог сообразить, что от него хочет его обладательница.

Затем он принялся объяснять ей, в чем дело, сбивчиво, невнятно рассказывать о произошедшем. ДТП, говорил он. Где-то в области, между Белогорском и Ярцевом. Нет, не на московской трассе. В стороне, на пути в дачные массивы. Нет, не проселочная. То есть проселочная рядом, но авария не на ней. Или на ней. Не важно, просто нужно ехать из Белогорска в сторону Ярцева, но не доезжая свернуть. Сколько ехать? Без понятия. Ни малейшего понятия. Голова кругом идет, ноги дрожат, где ж тут помнить, сколько ехал… не ранен. Нет, не пил. Ни в коем случае. Да, ГИБДД – то, что нужно, девушка. И скорая. Кто угодно. Просто уже стемнело и холодно, а здесь ребенок. Нет, не рядом. Где-то здесь. Где-то здесь ребенок.