Федеральная авиационная администрация исключила диверсию в качестве причины и дала SpaceX разрешение на последующие пуски. Маск признал случившееся самострелом и заявил: «Нам потребовалось много времени, но мы смогли воспроизвести отказ. Однако он также указал нам на то, что диверсию следует рассматривать как реальную угрозу, и мы усилили безопасность». (Через несколько месяцев съемочная группа CBS из шоу Стивена Колберта, сопровождаемая представителями Boeing, расположилась за воротами, наблюдая за работами SpaceX на площадке 39A. Компания Маска вызвала службу безопасности, которая остановила гостей, опросила их и заставила показать документы, прежде чем разрешила ехать дальше.)

Не сумев доказать злого умысла во взрыве ракеты, SpaceX двинулась вперед, уверенная, что сможет перенести новую неудачу – хотя два взрыва и нанесли удар и по финансам компании, и по ее репутации.

«У нас есть деньги на банковском счете и нет долгов, – говорила Гвинн Шотвелл на пресс-конференции в те дни. – Так что с финансовой точки зрения у компании все в порядке. Трудно, однако, заработать деньги в году, когда у тебя произошла авария. Не буду никого дурачить и признаю: прошедший год вышел для нас болезненным, да и 2015 год тоже, честно говоря. Однако это вовсе не делает нас нездоровой или не преуспевающей компанией. Безусловно, мы способны перенести еще одну неудачу. Наша неготовность к ней означала бы только одно: я плохо делаю свою работу».

Ничто так серьезно не подтвеждало ее статус лидера растущей новой отрасли, как старт «Фолкона-9» с той самой священной земли, с которой в эпоху «Аполлонов» стартовали ракеты «Сатурн V» – недаром Маск назвал этот пуск «невероятной честью». В тот день между девятью и десятью утра ракета поднялась с громоподобным, пробирающим до костей ревом и исчезла в пелене низкой плотной облачности. Однако через десять минут она появилась вновь и приземлилась, мягко коснувшись посадочной площадки.

К этому времени посадки первых ступеней стали уже рутинными для SpaceX. Росла коллекция ступеней, «проверенных в полете», как в компании их называли, то есть приземлившихся либо на площадку на берегу, либо на баржу в океане. Однако фирма еще ни разу не запускала ни одну из использованных ступеней во второй раз. Посадки были великолепным проявлением технического мастерства и собирали миллионы просмотров на YouTube. Но с точки зрения дела они не имели смысла, если вернувшиеся ракеты нельзя запускать снова и снова.

Маск любил говорить, что целых 70 % стоимости запуска приходится на первую ступень. На ней стояла самая дорогая и важная часть «Фолкона-9» – его девять двигателей.

Первый полет ранее использованой ступени состоялся месяцем позже, и тоже на площадке 39A. После старта[367] переполненный эмоциями Маск назвал его «невероятной ступенью в истории космоса» – шагом, к которому SpaceX шла 15 лет. Именно это, сказал он, в итоге снизит стоимость доступа в космос, – возможно, в сто раз или даже больше и станет «нашим ключом к космосу и превращению человечества в космическую цивилизацию, в мультипланетный вид, ключом к невероятно волнующему и вдохновляющему будущему».

Восстановившись после взрыва, SpaceX проходила 2017 год со свистом, в полную силу, разбирая на ходу портфель заказов из 70 пусков общей стоимостью свыше 10 млрд долларов. Имея шесть тысяч работников, она уже могла выполнить два пуска подряд с интервалом в 48 часов и захватывала все большую часть международного рынка запусков.

В то же время SpaceX вела борьбу с ракетой «Фолкон Хэви». Работа отстала от графика на годы, и Маск вынужденно признал: эта тяжелая ракета с 27 двигателями, которые должны запуститься одновременно, оказалась «намного, намного более сложной, чем мы первоначально думали. Мы, видимо, были весьма наивными». Он даже предупредил, что первый старт вполне может закончиться взрывом[368].

«Я надеюсь, если взрыв произойдет, то произойдет на достаточном расстоянии от площадки и не принесет ей вред. Я даже это буду считать победой, если честно, – сказал Маск. – Высока вероятность наложить кирпичей. По-другому и не скажешь»[369].

В то же самое время SpaceX вела борьбу и с жесткими требованиями NASA к пилотируемому варианту корабля «Дракон» для доставки астронавтов на космическую станцию. В определенных кругах NASA сложилось впечатление, будто все разговоры Маска о Марсе отвлекают его от того, на чем он должен полностью сосредоточиться, то есть на доставке самого ценного груза агентства, его астронавтов, на МКС. Агентство поставило на кон очень многое, выбрав SpaceX, и ничуть не хотело сажать своих астронавтов на «Фолкон-9», который взорвался уже дважды, пока не убедится в надежности ракеты.

Маск объявил безопасность высшим приоритетом SpaceX и сдвинул вправо сроки пусков к Марсу, стараясь сосредоточиться на полетах экипажей к станции. Но уже складывалось впечатление, что колонизации Марса ему недостаточно: он также планировал расширить и без того огромные амбиции фирмы и переписать ее будущее. В начале 2017 года он внезапно объявил о включении в список планов компании нового места назначения, от которого до сего момента отнекивался, и это была Луна.

Маск объявил, что два частных гражданина на туристическом корабле отправятся в облет Луны, причем «полетят быстрее и проникнут дальше»[370] в Солнечную систему, чем кто-либо до них.

Маск отказался назвать имена пассажиров и сообщить, сколько они должны заплатить, но сказал, что эта миссия станет еще одним шагом с целью «подняться выше верхней отметки, установленной в 1969 году с программой „Аполлон“». Путешественники не будут садиться на лунную поверхность, но недельное путешествие станет первым за многие десятилетия полетом людей за пределы низких орбит.

Это было менее интересно, чем Марс, но полет к Луне все же представлялся исключительно сложным – и амбициозным, если вспомнить, что компания еще никого и никуда не отправляла. Как предполагалось, пассажиры полетят по орбите с апогеем примерно 500 000 километров в облет Луны, используют для разворота лунную гравитацию и отправятся к дому.

Возвращение выглядело столь же рискованным, как и старт. Кораблю предстояло подойти к Земле со скоростью на 40 % выше, чем та, с которой он возвращается в атмосферу после полета на МКС. Более того, он должен был попасть в очень узкое «окошко», иначе он может отразиться от атмосферы и улететь обратно в космос.