Айвар подождал, пока не убедился, что ни Дольгфинн, никто другой не собираются говорить, потом снова поднял что-то.

– Второе оскорбление. Привязано к каплуну. Какая-то солома. Ветки.

– Это не ветки, – сказал Дольгфинн. – Это сноп. И мне не нужно говорить тебе, что он означает. Его имя часто у тебя на устах в последние недели.

Айвар кивнул.

– Спасибо за напоминание. Ты слышал, Дольгфинн, старую поговорку: «Раб мстит один раз, трус никогда»?

Я не сказал, что ты трус, подумал Дольгфинн, но промолчал. Прозвучало бы как извинение. И если Айвар намерен воспринять это как оскорбление, ничего не поможет.

– А ты слышал старое высказывание, Айвар Рагнарсон? – ответил он. – «Часто кровавый мешок приносит дурные вещи». Посмотрим, что на дне мешка.

Айвар снова протянул руку и извлек третий и последний предмет. На этот раз он смотрел на него с откровенным недоумением. Это был угорь. Змееподобная рыба болот.

– Это что?

Молчание.

– Кто может мне сказать?

Воины только качали головами. Слегка пошевелился один из рабов из Йоркского собора, скорчившийся у машины. Но глаза Айвара ничего не упускали.

– Обещаю исполнение любого желания тому, кто мне объяснит значение этого.

Раб со страхом распрямился, понял, что все смотрят на него.

– Одно желание, господин?

Айвар кивнул.

– По-английски мы называет это «угорь» [английское слово Eel созвучно по произношению с названием острова Еly]. Я думаю, это означает место. Эли, ниже по Узе. Остров Эли, в нескольких милях отсюда. Наверно, это значит, что он, Шеф, ждет тебя там.

– А я, значит, каплун? – спросил Айвар.

Раб сглотнул.

– Ты обещал выполнить желание, господин, тому, кто скажет. Я выбрал. Я выбрал свободу.

– Ты свободен, – ответил Айвар, отступая от банки. Раб снова глотнул, оглянулся на бородатые бесстрастные лица. Медленно пошел, шел все увереннее, когда никто его не тронул, поднялся на поручень, на рулевое весло. И побежал к ближайшему укрытию, прыгая, как лягушка.

– Восемь, девять, десять, – считал про себя Айвар. Копье с серебряным наконечником было у него в руке, он поднял его, сделал два шага в сторону. Лезвие вонзилось рабу между лопатками под шеей, отбросив его вперед.

– Кто-нибудь еще хочет назвать меня каплуном? – ни к кому не обращаясь, спросил Айвар.

Один уже захотел, подумал Дольгфинн. Позже в тот же вечер, когда корабли Айвара тайно причалили в двух милях от места вызова, несколько старших капитанов говорили тихо, очень тихо, сидя у костра вдали от палатки Айвара.

– Его называют Бескостным, – сказал один, – потому что он не может взять женщину.

– Может, – ответил другой. – У него есть сыновья и дочери.

– Но он должен сначала сделать необычные вещи. Немногие женщины это переживают. Говорят...

– Нет, – прервал его третий, – не рассказывай. Я скажу вам, почему он Бескостный. Он как ветер, который дует отовсюду. Он и сейчас может быть за нами.

– Вы все ошибаетесь, – сказал Дольгфинн. – Я не сторонник Пути, но у меня есть среди них друзья. Вот что они говорят, и я им верю. Конечно, он Beinnlauss. Но это не значит «бескостный». – Дольгфинн поднял обглоданную ногу, чтобы показать, какое именно из двух значений норвежского слова он имеет в виду. – Оно означает «безногий». – Он похлопал себя по ляжке.

– Но у него есть ноги, – возразил один из слушателей.

– На этой стороне – да. Но его видели и в другом мире, и там он, говорят, ползает на брюхе в облике огромного змея, дракона. Он не человек с одной шкурой. Вот почему простой сталью его не убить.

* * *

Шеф согнул металлическую полоску в два фута длиной, два дюйма шириной, которую ему принес Удд, маленький фримен. На руках его буграми поднялись мышцы: силы их достаточно, чтобы разогнуть мягкий металл рабского ошейника. Сталь подавалась на дюйм, на два дюйма. Снова распрямилась.

– На «толкателях» хорошо действует, – сказал Осви из круга заинтересованных катапультеров.

– Я думаю, где еще это применить, – ответил Шеф. – Для лука?

Он снова начал сгибать полоску, на этот раз положив ее на колено и налегая всем весом. Металл не поддавался, он согнулся только на несколько дюймов. Слишком туго для лука. Или только для рук человека? Катапульты. Большие тяжести. Корабельные реи. Шеф снова взвесил в руке полоску. Где-то есть решение и для этой головоломки – смесь новых знаний, которые ищет Путь, и старых знаний, на которые он, Шеф, постоянно натыкается. Но сейчас не время заниматься этой головоломкой.

– Сколько таких ты сделал, Удд?

– Десятка два. После того как установили на машины.

– Работай в кузнице до завтра. Сделай еще. Возьми столько людей и железа, сколько потребуется. Мне нужно сто, двести... сколько успеешь.

– Значит, мы пропустим битву? – воскликнул Осви. – Не сможем снова пострелять из «Точно в цель»?

– Ну, хорошо. Пусть Удд выберет себе по одному человеку из каждого расчета себе в помощь. Остальные попытайте счастья в бою.

Если он будет, про себя добавил Шеф. Но это не входит в мой план. Мы не должны сражаться. Если Англия – шахматная доска, на которой боги переставляют фигуры, то, чтобы выиграть партию, я должен снять с доски некоторые фигуры. Как бы это ни выглядело для остальных.

* * *

В тумане раннего утра армия короля Бургреда: три тысячи мечников, столько же рабов, погонщиков лошадей и мулов, проституток – готовилась к маршу истинно английским способом – медленно, неуклюже, неловко, раздражительно, но с растущим нетерпением. Таны заходили в уборные или облегчались прямо в любом месте. Рабы мололи зерно для вечной овсянки. Разжигались костры, закипали котлы, хрипели телохранители короля, пытаясь заставить выполнять королевскую волю его верных, но неорганизованных подданных: накормить ублюдков, опростать им кишки и выходить, как бесконечно повторял королевский маршал Гвикхельм. Потому что сегодня мы вступаем на вражескую территорию. Пересекаем Узу, приближаемся к Эли. И теперь в любой момент можно ждать боя.

Подгоняемая яростью короля, у которого враг побывал в его собственном шатре, призывами священником и гневом Вульфгара, страшного хеймнара, армия Марки свертывала палатки и надевала доспехи.

* * *

В драккарах дела обстояли совершенно по-другому. Знак следящего за временем, короткий приказ капитанов, и через несколько минут все уже были за бортом, одетые, обутые, вооруженные, готовые к бою. Два всадника проехали вперед на полмили и доложили о шуме на западе и о разосланных разведчиках. Еще один приказ, на этот раз от самого Айвара, и половина из состава каждого экипажа занялась приготовлением пищи для себя и своих товарищей, оставшихся в строю. На шести передних кораблях у машин началась возня, привязывали веревки, спускали вороты. Теперь, когда поступит приказ, каждую машину сразу установят на подготовленную раму. «Ждать до последней минуты, но потом действовать быстро», – таково правило пиратов.