Реакция продолжала усиливаться; ей покровительствовали косвенно члены Правой, бывшие, с самого начала деятельности Собрания, только случайными республиканцами. Они не были расположены отражать нападения роялистов с той же энергией, как революционеров. В их числе находились Буасси д'Англа, Ланжюине, Анри ла Ривьер, Саладен, Обри и др.; все они составляли в Собрании ядро партии секций. Прежние ярые монтаньяры, как, например, Ровер, Бурдон из Уазы, увлеченные контрреволюционным движением, допускали продолжение реакции, без сомнения, для того, чтобы заключить мир с теми, на кого они раньше так жестоко нападали.

Но господствующая партия Конвента, уверенная в поддержке демократов, употребила все свои усилия, чтобы помешать торжеству роялистов. Она поняла, что спасение республики зависит от состава Советов: если члены Советов будут избраны средним сословием, которым руководят роялисты, то и деятельность их будет контрреволюционной. Было важно доверить защиту вновь установленного уклада людям, заинтересованным в этом. Чтобы предупредить ошибку Конституанты, члены которой были исключены из выборов в следующее Законодательное собрание, Конвент решил указом, что две трети его членов должны войти в состав Советов. Этим способом Конвент обеспечивал себе большинство в Советах, и, очевидно, от него зависели тогда выборы в Директорию; таким образом, он получал возможность утвердить в государстве конституцию и укрепить ее без каких-либо потрясений. Эти принудительные выборы двух третей Конвента были не совсем-то законны, но подобное постановление зато было разумно с политической точки зрения, и только такая мера смогла спасти Францию от господства демократов или контрреволюционеров. Конвент присвоил себе умеренную диктатуру двумя декретами 9-го и 13 фрюктидора (22 и 30 августа 1795 г.); первый из этих декретов установлял только что упомянутые обязательные выборы, а второй определял их способ. Но эти два исключительных декрета были представлены на утверждение первоначальных избирательных собраний в одно время с актом о конституции.

Роялистская партия была застигнута врасплох этими изданными в фрюктидоре декретами. Она надеялась попасть в правительство именно благодаря этим Советам, а в Советы — благодаря выборам и затем, овладев властью, произвести перемену режима. Эта партия ожесточилась против Конвента. Роялистский комитет в Париже, агентом которого был человек довольно темного происхождения, по фамилии Леметр, журналисты и предводители секций образовали союз. Им нетрудно было добиться поддержки в общественном мнении, так как они считали себя единственными выразителями его; они обвинили Конвент в желании навсегда удержать власть за собой и в покушении на верховное главенство народа. Главные сторонники обязательных выборов двух третей — Луве, Дану, Шенье — не были пощажены, и начались приготовления к обширному восстанию. Предместье Сен-Женмен, еще недавно пустевшее, населялось день за днем; эмигранты возвращались толпами, и заговорщики, не скрывая своих замыслов, носили мундиры шуанов.

Конвент, видя предстоящую грозу, стал искать поддержки в войске, бывшем тогда республиканским, и устроил лагерь под Парижем. Народ был устранен от власти, а буржуазией овладели роялисты. Тем временем, двадцатого фрюктидора, собрались первоначальные собрания для обсуждения конституционного акта и указов об обязательных выборах двух третей старого состава Конвента; все эти акты должны были быть приняты или отвергнуты. Секция Лепелетье (прежде Фий-Сен-Тома) стала центром движения. По ее предложению было решено, что власть всякого Учредительного собрания прекращается перед лицом собравшегося народа. Секция Лепелетье, руководимая Рише-Серизи, Лагарпом, Лакретелем-младшим, Вобланом и другими, занялась образованием мятежного правительства, под именем Центрального комитета. Комитет этот должен был сыграть в вандемьере ту роль по отношению к Конвенту, какую Комитет 10 августа сыграл по отношению к трону и Комитет 31 мая по отношению к жирондистам. Большинство секций приняло эту формулу, тотчас же аннулированную Конвентом; тогда, в свою очередь, секции не приняли указов Конвента. Таким образом, борьба стала совершенно откровенной в Париже; конституционный акт был отделен от указов о выборах; он был принят секциями, а указы отвергнуты.

1 вандемьера Конвент объявил о принятии декретов большинством первоначальных собраний Франции. Секции снова соединились для избрания выборщиков, а эти последние должны были уже избрать членов законодательных советов. Они решили 10 августа, что выборщики соберутся во Французском театре (он находился по ту сторону Сены); их должна была туда сопровождать вооруженная сила секций, поклявшихся защищать их до самой смерти. Действительно, 11 августа выборщики составили заседание под председательством герцога Нивернуа и под защитой нескольких отрядов егерей и гренадеров.

Конвент, предупрежденный об опасности, объявил свои заседания непрерывными, вызвал войска из Саблонского лагеря, расставил их вокруг здания и сосредоточил всю власть в Комитете из пяти членов; ему было поручено принять все меры общественной безопасности. Членами этого Комитета были выбраны: Коломбель, Баррас, Дону, Летурнер и Мерлен из Дуэ. Прошло уже время, когда революционеры были опасными, и Конвент освободил всех заключенных за прериальские события. Из революционеров, преследуемых раньше реакционерами в департаментах, в Париже был образован полк под именем Батальона патриотов 89 года, численностью около 1500–1800 человек. 11-го вечером Конвент приказал разогнать силой собрание выборщиков, но оно уже разошлось, отложив свое заседание до следующего дня.

В ночь с 11-го на 12-е декрет о роспуске собрания выборщиков и о вооружении Батальона патриотов 89 года возбудил в Париже большое волнение. Начали бить сбор, секция Лепелетье гремела против деспотизма Конвента, против возвращения террора и целый день 12 августа склоняла остальные секции к борьбе. Вечером не менее взволнованный Конвент решился взять в борьбе на себя инициативу, окружить восставшую секцию и, обезоружив восставших, покончить с кризисом. Исполнение этой задачи было поручено генералу Мену и депутату Лапорту. Главной квартирой секционеров был монастырь Фий-Сен-Тома; перед ним были расположены в боевом порядке около семисот или восьмисот человек. Они были окружены более превосходными силами с флангов, со стороны бульваров, и с фронта, со стороны улицы Вивьенн; но вместо того, чтобы их обезоружить, предводители экспедиции вступили с ними в переговоры. Было решено, что обе стороны разойдутся, но едва только войска Конвента ушли, как секционеры вернулись назад еще с бо́льшими силами. Для них это была настоящая победа, как всегда преувеличенная в Париже; она воодушевила их сторонников, увеличила их число и дала им смелость на следующий день напасть на Конвент.

Конвент о конце экспедиции и опасных последствиях ее узнал в 11 часов вечера. Тотчас же Мену был отрешен от должности, и начальство над вооруженной силой передано Баррасу, генералу 9 термидора. Баррас попросил у Комитета пяти дать ему в помощники одного молодого офицера, отличившегося при осаде Тулона и отставленного от службы реакционером Обри; Баррас знал этого офицера за человека умного и решительного, способного помочь республике в такую опасную минуту. Этот молодой человек был Бонапарт; он появился перед Комитетом, и ничто в нем не предсказывало его удивительной судьбы. Человек он был внепартийный и первый раз был вызван на сцену событий; в его манере держаться было что-то робкое и неуверенное, исчезнувшее, впрочем, далее, во время приготовлений к экспедиции и самой экспедиции. Он тотчас вывез поспешно пушки из Саблонского лагеря и расположил их и пять тысяч войска Конвента на всех тех местах, откуда можно было ждать нападения. 13 вандемьера, около полудня, здание Конвента имело вид крепости, которую можно было взять только приступом; оборонительная линия тянулась со стороны Тюильри, от Нового моста — до моста Людовика XV, а на противоположной стороне по всем маленьким улицам, ведущим к улице Сент-Оноре от улиц Роган, Эшелль, глухого переулка Дофена вплоть до площади Революции. Спереди Лувр, сад Инфанты, площать Карусель были заняты пушками, а сзади, на Пон-Турнан и площади Согласия, были расположены резервные орудия. В таком положении Конвент ждал мятежников.