Они его караулили. Устроили засаду, и он угодил в нее, как дурак, как дилетант — беззаботный, чересчур уверенный в себе.

Интересно, многое ли им известно. Установили ли они камеру в доме через дорогу? Может, его фотографию уже размножили и разослали в редакции газет и на телеканалы? Можно ли рисковать и возвращаться домой?

И еще он все время спрашивал себя: виновен ли Карлос?

То, как он возражал… Его лицо.

Вот в чем большая разница между Карлосом и остальными; те даже радовались лезвию, как выходу. Испытывали облегчение.

Господи! Если окажется, что колумбиец невиновен, выходит, он, Тобела Мпайипели, не палач, а обыкновенный убийца.

В тридцати километрах западнее Фрейзербурга, хотя сигнал все время прерывался, он впервые услышал сводку новостей.

«Объединенная оперативно-следственная группа отдела особо тяжких преступлений не успела перехватить мстителя, известного под кличкой Артемида… дорожные посты на Полуострове… пикап «исудзу-КВ», регистрационные номера…»

Тобела мигом пришел в себя; когда он понял, что им все известно, в нем ожил прежний боевой дух. Такое ему уже приходилось переживать. За ним охотились долго, причем на разных континентах, в самых диковинных уголках земного шара. Он был готов убегать и прятаться, именно этому его учили; они не могут сделать ничего из того, что он не переживал прежде — и с чем не справлялся.

Именно в тот момент он понял, что Борьба началась снова. Как в старые, старые дни, когда он считал, что убегать от смерти имеет смысл. С нравственной точки зрения ты стоишь выше их всех! По телу разлилось спокойствие; теперь он точно знал, что делать.

Кристина назначила Карлосу свидание в кофейне на Ватерфронте. Сидя за столиком, она смотрела, как он приближается самодовольной походочкой, весело размахивая руками, вскинув голову. Как мальчик-переросток, которому позволили поступать по-своему. Пошел ты, Карлос! Ты и понятия не имеешь, что тебя ждет!

— Ну, кончита, как поживает твоя дочка? — ухмыльнулся он, садясь.

— Нормально, — сухо ответила Кристина. Чтобы скрыть от него свой страх, она закурила.

— Ах, кончита, не сердись! Ты сама во всем виновата. Прячешься от Карлоса. А Карлос хочет только одного: узнать тебя получше, заботиться о тебе.

Она ничего не ответила; продолжала сидеть и смотреть на него.

— Она очень красивая. Как и ее мама. У нее твои глаза.

И он думает, что такими словами способен сделать ей лучше?!

— Карлос, я дам тебе то, что ты хочешь.

— А что я хочу?

— Ты не хочешь, чтобы я встречалась с другими клиентами. Ты не хочешь, чтобы я что-то от тебя скрывала. Правильно?

— Си. Это правильно.

— Я согласна, но у меня есть условия.

— Карлос прекрасно обеспечит и тебя, и маленькую кончиту. Ты это знаешь.

— Карлос, дело не в деньгах!

— Все, что захочешь, кончита. Чего ты хочешь?

От Мервевиля до Принц-Альберт он въехал в пустыню Кару; лучи заходящего солнца окрашивали пустыню в яркие цвета.

Судя по сообщениям радио, Тобелу Мпайипели по-прежнему разыскивали в Кейптауне.

Перевал Свартберг он проехал ночью и осторожно спустился к Аудтсорну. На узкой, в одну полосу, асфальтированной дороге между Уиллоумором и Стейтлервилем он понял, что ужасно устал, и стал искать место, где можно спрятаться и поспать. Отогнав машину в безопасное место, уселся поудобнее и закрыл глаза. В половине четвертого утра он спал; проснулся он с рассветом. Руки и ноги затекли, глаза жгло так, как будто в них насыпали песку; не мешало бы умыться.

В Кирквуде, в грязном туалете при автозаправке, он почистил зубы и поплескал в лицо холодной водой. Здесь, в стране коса, никто не удивляется, увидев его. Он купил в ресторанчике, торгующем навынос, жареную курицу и поехал дальше.

Домой.

В половине одиннадцатого Тобела пересек перевал Хогсбэк. Через тридцать пять минут он свернул с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую к его ферме, и заметил на красновато-коричневой земле свежую колею.

Он вышел.

По дороге проехала всего одна машина. Судя по ширине протектора, какой-то небольшой седан. След ведет только в одну сторону. У него гости.

— Мою дочь зовут Соня.

— Очень красивое имя.

Как будто ему не все равно!

— Но я не приведу ее к тебе в дом, Карлос. Мы можем куда-нибудь вместе съездить. На пикник, в кино, но только не к тебе домой.

— Но, кончита, у меня есть бассейн…

— А еще телохранители с пушками и бейсбольными битами. Я не допущу, чтобы моя дочка их видела!

— Они не телохранители. Они — моя команда.

— Мне все равно.

— Ладно, ладно, когда вы приедете, Карлос их ушлет.

— Нет, не ушлешь.

— Нет? Почему?

— Потому что они постоянно с тобой.

— Нет, кончита, клянусь! — Карлос перекрестился.

— Если я приезжаю с дочкой, мы с тобой не занимаемся сексом. И еще — мы у тебя не ночуем. И точка!

— Карлос понимает, — протянул он, не скрывая разочарования.

— Спешить не будем. Сначала мне надо рассказать ей про тебя. Она должна привыкнуть к тебе постепенно.

— Ладно.

— Завтра вечером я проверю, умеешь ли ты держать слово. Я приеду к тебе, и мы будем с тобой только вдвоем. Никаких телохранителей!

— Си. Конечно!

— Я останусь с тобой. Приготовлю ужин, и мы будем разговаривать.

— А где будет Соня?

— В безопасном месте.

— У няни? — Карлос самодовольно ухмыльнулся: он знал.

— Да.

— И может быть, в конце недели поехать куда-нибудь вместе? Ты, я и Соня?

— Если я смогу доверять тебе, Карлос.

Кристина поняла, что победила. По его лицу она видела: процесс пошел.

Тобела оставил пикап за холмами на плантации Уотерволл и пошел к дому пешком по берегу Ката-Ривер. Ассегай он сжимал в левой руке.

В километре от своей фермы он повернул на север и стал подниматься в гору; ему хотелось осмотреться. Тот, кто его поджидает, наверняка заблокировал подъездную дорогу.

Он внимательно оглядел окрестности, но увидел только одну машину, припаркованную у самого дома. Ни антенн, ни мигалки — никаких опознавательных знаков полиции. Тишина.

Бессмысленно как-то…

Тобела двинулся вперед. Теперь между ним и жилым домом был сарай. Присмотревшись, он увидел, что на двери по-прежнему замок. Пригнувшись, он приблизился к дому, пробежал под окнами туда, где стояла припаркованная машина.