аэродинамической трубе, приходилось наваливаться на ветер всей грудью. А в вышине парили и кружились боевые отряды ланнахов.

Сандра пригласила Уэйса в свой вагон.

— Вы уж простите, Эрик, излишнюю драматичность, но нас могут убить, а это так одиноко — умирать, когда никто не держит тебя за руку, — она смущенно рассмеялась. — И во всяком случае, мы можем поболтать.

— Боюсь… — Уэйс почувствовал в горле комок. — …Боюсь, миледи, что я далеко не так разговорчив, как… как мастер ван Рийн.

— О, — улыбнулась девушка, — именно потому я к вам и обратилась. Я же сказала, мы можем поболтать, а с ним мне оставалось бы только слушать.

Несмотря на такое вступление, в вагоне Сандра — так же, как и Уэйс — по большей части молчала.

В Ланнахе почти наступило Полное Лето, каждые двенадцать с половиной часов солнце чуть-чуть царапало горизонт, однако ночи как таковой не было — в результате без часов, оставшихся на попечении Т’хеонакса, было очень трудно судить, сколько продолжалась поездка.

Время тянулось очень медленно, Уэйс ел, спал, перебрасывался парой слов с Сандрой и Ангреком, исполнявшим обязанности ее сопровождающего, и наблюдал, как горы за окном сменяются холмистой равниной, как мимо проплывают леса, состоящие из низкорослых деревьев с перистыми листьями. Затем показалось и море..

Иногда поезд останавливался — чаще всего из-за встречного ветра либо из-за перегрева подшипника. Воины проявляли беспокойство — обычно они долетали с гор до побережья за один день, а тут приходилось кружить и кружить над этой еле ползущей по рельсам гусеницей. Как и ожидалось, дракхонские часовые заметили противника еще издалека. К бухте Сагна начали подтягиваться плоты с подкреплениями, небольшие отряды пробовали прочность ланнахских флангов, а поезд все полз и полз.

Отправление из Салменброка и манненахскую битву разделяли восемь диомедианских дней, коротких, но казавшихся невыносимо долгими.

Манненах лежал на берегу бухты Сагна в окружении лесистых холмов. Над мрачноватым комплексом каменных башен, соединенных непременными туннелями и крытыми мостками, стоял резкий, неумолчный скрип полудюжины ветряных мельниц. Пристань этого портового города была на удивление маленькой, и дракхоны активно ее расширяли. Дальше, за пристанью, на неспокойной коричневой воде покачивалось с полсотни вражеских судов.

Не дожидаясь полной остановки поезда, Уэйс выпрыгнул из вагона. Пока что стрелять было некуда — из-за невысокого, поросшего травой хребта виднелись только верхушки самых высоких башен. В городе раздался мощный, даже против ветра различимый грохот крыльев — это живым черным смерчем взмыла армия дракхонов. Однако сразу атаки не последовало — в небе над поездом было темно от ланнахских воинов.

Сердце Уэйса гулко колотилось, рот пересох. Словно в тумане, он увидел рядом с собой Сандру; руководимые Ангреком телохранители окружили людей колючим частоколом копий.

— Вот теперь как-то легче себя чувствуешь, — улыбнулась девушка. — Не нужно сидеть и беспокоиться, что там и как, просто делай все, на что способен, и больше от тебя ничего не требуется, разве нет?

— Конечно, нет! — задыхаясь, выдавил из себя только что подошедший ван Рийн. Всем землянам изготовили довольно-таки плохо сидевшие на них панцири и шлемы из крепкой многослойной кожи, однако торговец надел сразу две таких брони, одну на другую. Пояс его был увешан бессчетными каменными кинжалами, правая рука сжимала томагавк, а левая — щит; еще один щит держали над ним два специально назначенных воина.

— Конечно, нет, если только я сумею выбраться из этого бардака. Вы идите сражайтесь, а я посижу где-нибудь сзади — настолько сзади, насколько поможет мне милость Божья.

— Я часто размышлял, — презрительно улыбнулся Уэйс, кое-как ворочая пересохшим языком, — насколько реже воевали бы цивилизованные племена, вернись они к дикарскому обычаю, когда вождь сражается в первых рядах.

— Чушь! Просто смешно слушать! Войн было бы ровно столько же, только командовали бы войсками офицеры, у которых смелости больше, чем мозгов. Готов поспорить, что самые лучшие стратеги получаются из самых трусливых генералов. Ладно, я буду в своем вагоне. — Ван Рийн пошел прочь, пошатываясь и бормоча что-то под нос.

Баллисты и прочие крупные механизмы пришлось везти по частям, и теперь малоопытные ланнахские артиллеристы пытались собрать неуклюжие эти орудия, а тем временем над их головами вспыхивала схватка за схваткой. Уэйс выругался — вот, наконец нашлось какое-то дело! — и бросился к ближайшей из неловко суетившихся групп.

— Эй, ты! Отодвинься! Что это ты собрался делать? А теперь ты, ты и ты — забирайтесь в вагон и вытаскивайте главную платформу… да что вы там тащите? Вот эту штуку, дуболомы несчастные. — Через некоторое время он даже перестал замечать битву, все сильнее разгоравшуюся вокруг.

Стоявший в Манненахе гарнизон и прибывшие морем подкрепления начали с осторожного прощупывания сил — небольшой отряд завязывал скоротечную схватку и тут же отходил. Ланнахи имели значительное численное преимущество — как правильно рассудил Тролвен, ни один адмирал не решился бы оставить Флот без серьезного прикрытия. Кроме того, моряков озадачивал и даже немного пугал совершенно беспрецедентный боевой строй противника.

Ровно половина ланнахов осталась на земле, прикрываясь огромными — такими огромными, что с ними не поднимешься в воздух, — щитами. Такого прежде никто и никогда не видел.

Прошел час, и боевые действия начали разгораться. Имевшие преимущество в воздухе дракхоны раз за разом прорывались сквозь летучую армаду Тролвена, однако ланнахи быстро смыкали ряды — в значительной степени благодаря действиям отряда свистунов. А стоявшую на земле пехоту просто не было смысла обстреливать — в этих неуклюжих плетеных щитах застревали все стрелы и дротики, а камни так просто от них отскакивали. Одним словом, бомбежка не достигала цели.

К тому времени как было собрано последнее орудие, вокруг уже густо падали стрелы. Уэйс кивнул свистуну, и тот унесся с сообщением об этом успехе к Тролвену. И сразу от командора, парившего в восходящем воздушном потоке, во все стороны брызнули гонцы, затем на земле развернулись знамена, прогремел боевой клич — пехота получила сигнал к наступлению.

Несмотря на кольцо телохранителей, Уэйс остро ощущал, что находится в авангарде армии. Плотно, до белизны, сжав губы, рядом шла Сандра. А слева и справа колыхались неровные, ощетинившиеся копьями цепи драконоподобных воинов. Путь к гребню хребта казался невыносимо долгим.

Тем временем дракхонские офицеры начали понимать суть происходящего, с неба раздались потрясенные, обескураженные крики.

Ведь эти мощные наземные силы, неуязвимые с воздуха и не встречающие сопротивления на земле, двигались, таща за собой осадные орудия, к стенам Манненаха. А достигнув стен города, они возьмутся за работу.

В воздухе закипела пурга из непрестанно мелькающих крыльев, томагавков и копий. Дракхоны пикировали, рубили и