– Смотри, – сказала Фиона, – это ты.

Гаррет вновь велел ей подняться. Теперь она показывала Милгриму свой айфон. Камуфляжная пленка шуршала у них на плечах.

– Это Аджай?

Две фигуры на маленьком экране, сплющенные ракурсом, гравюра на светлой зелени. Один понуро волочил ноги, голова опущена, плечи чересчур широки для Милгримова пиджака. Второй был коренастый, с чем-то круглым и плоским на голове. Аджай держал руки вместе, чуть выше паха, как будто от стыдливости. Наручники.

Фиона зависла, поймала их в кадр. Милгрим подумал, что Аджай хорошо передает обреченность, но в целом сходства не видел. Волосы Чандра и впрямь наклеила куда лучше, чем в первый раз.

Второй человек выглядел как далай-лама, долго живший на планете с гравитацией заметно больше земной. Низенький, очень плотный, неопределенного возраста. И в надвинутом на лоб берете с помпоном.

Они вышли из кадра. Фиона задвигала пальцами, разворачивая коптер, и Милгрим вспомнил, что надо смотреть на свой айфон. Пингвин по-прежнему плыл над травой и низкими кустами.

Когда Милгрим вновь взглянул на экран Фионы, та уже отыскала троих подходящих к пустырю.

Один из них был Чомбо в тонком плаще-халате, более убедительно несчастный, чем Милгрим Аджая. Слева от Чомбо шел Фоли, заметно хромая, в штанах темнее тех, за которые получил свое прозвище. Впрочем, он по-прежнему был в кепи и темной парижской куртке. Справа от Чомбо Милгрим, к своему ужасу, узнал человека из семейного ресторана «Предместье», второго Майка, о котором говорила Уинни, того, что с ножом в кармане «тотерсов» и «каскадом» на голове.

– Он велит тебе сюда, – сказала Фиона, имея в виду место, где был ее дрон. – Искать высокого седого. Давай.

Милгрим вновь сосредоточился на ярком прямоугольнике, поле зрения пингвина. Развернул аэростат, поднял чуть выше в воздух.

У Фиониного дрона ночное зрение было куда лучше, чем у пингвина, страдавшего своего рода инфракрасной близорукостью: чем темнее был объект, тем ближе ему надо было подобраться и тем ярче Милгриму приходилось включать инфракрасные светодиоды, по словам Фионы изначально недостаточно яркие. Трава внизу казалась монохромным пуантилистским полотном, чуть зеленоватым, лишенным подробностей. Хотя если бы там кто-нибудь был, Милгрим бы его увидел.

Тут он отыскал Чомбо, и Фоли, и человека из семейного ресторана «Предместье». Они по-прежнему шли.

Пингвин плыл на автопилоте. Милгрим перевел управление на себя, выровнял плавники и двинулся по инерции, описывая плавную дугу за счет изгиба хвоста, что у него получалось лучше всего.

Что-то на траве.

Яма? Большой камень. Милгрим попробовал замедлиться, подгребая плавниками в обратную сторону, но от этого пингвин перевернулся на спину и показал пустой экран светящегося неба. Милгрим выровнялся, не увидел ничего внизу. Начал снижаться, управляя плавниками вручную.

Человек сидел на траве по-турецки, на коленях у него лежало что-то прямоугольное. Темный плащ, короткие светлые волосы. Он мелькнул и пропал: пингвин, несмотря на все старания Милгрима, уплыл дальше.

Фиона уже дважды сказала, как им повезло, что сегодня нет ветра, над всей долиной Темзы штиль, и все же Милгрим не мог направить пингвина так, чтобы увидеть человека внизу. Он глубоко вдохнул, убрал пальцы с экрана. Пусть все успокоится. Пусть пингвин побудет просто аэростатом в недвижном воздухе. Потом можно будет начать снова.

– Двадцать футов от точки, – прошептала Фиона, – и сближаемся.

– Я его видела, – сказала Холлис, едва веря себе. – Мне кажется, Милгрим тоже видел, но уже потерял.

– Знаю, – ответил Гаррет, – но мы начинаем.

Фионин дрон завис в воздухе. Три человека ждали, двое – Аджай и Чарли – шли к ним. Чарли взял Аджая за локоть. Тот остановился, понуро глядя в землю.

Фоли вывел Чомбо вперед. Чомбо дергался и вертел головой; в какое-то мгновение Холлис увидела его широко раскрытый рот. Фоли кулаком двинул ему под ребра.

Гаррет тронул коммутатор.

– Давай, – сказал он.

Аджай размазался или телепортировался через пространство, отделяющее его от Фоли. То, что случилось при этом с Фоли, было таким же незримо стремительным, но вроде бы Аджай развернулся и схватил Чомбо еще до того, как Фоли грохнулся на траву.

Чарли, толстый коротышка в клетчатом берете, как-то оказался между ними и высоким парнем с прической «каскад».

Холлис не видела самого ножа, только занесенную руку; в следующее мгновение парень упал, хотя Чарли вроде бы только отступил на шаг. Парень перекатился, вскочил – движения были такие же быстрые, как у Аджая, когда тот атаковал Фоли, – выбросил руку, упал.

– Чарли как-то пытался меня этому научить, – заметил Гаррет, – но я не смог проникнуться должным уровнем суеверия.

Парень снова лежал на земле, хотя Чарли, насколько видела Холлис, его даже не коснулся.

– Почему он все время падает?

– Какая-то гуркхская обратная связь. Но твой Фоли не встает. Надеюсь, Аджай не перестарался.

Холлис глянула на экран Милгрима. Седой мужчина. Ружье. У него ружье…

– Фиона, – сказал Гаррет. – Тазер. Под пингвином. Быстро.

Медленно вращая пингвина чуть вправо, чуть влево за счет движения плавников, Милгрим наконец сумел развернуть его на сто восемьдесят градусов… и увидел Ruchnoy Pulemyot Kalashnikova — мгновенно узнаваемый культовый силуэт, для которого у него внезапно не осталось английских слов.

«Калашников» лежал у Грейси на коленях. Металлический приклад был откинут, и Грейси прилаживал магазин, небольшую деталь, про которую Милгрим за время госслужбы узнал непомерно много. Русскую терминологию для каждого механизма, задействованного в производстве: штамп-машина, аппарат точечной сварки и еще много другого. С тех пор он примечал эти магазины в телевизоре: они попадались во всех горячих точках и не сулили ничего хорошего.

– Сука, – проговорила рядом Фиона чуть-чуть резче обычного. – Вдарь ему.

Грейси оттянул что-то на боку автомата назад, подался вперед, поднял колени и уперся похожим на костыль прикладом в плечо.

Пингвин стремительно пошел вниз, словно по собственной воле. Грейси припал щекой к прикладу. Дуло чуть повернулось…

И дернулось, оттого что под ним пронеслось что-то черное и прямоугольное. Фионин дрон.

Грейси посмотрел вверх. Через пингвина прямо на Милгрима. Который, видимо, проделал то, что показала ему Фиона в лас-вегасовском кубе, хотя потом решительно не мог вспомнить, как нажимал на кружок.

Что-то бросило Грейси вбок и вниз, какая-то рука невидимого придурковатого великана, пингвин дернулся, изображение расплылось. Милгрим так и не увидел пятнадцатифутовых проводов, – наверное, они были очень тонкие.