Кончилось доброе кино тем, что умершие в начале фильма приятели блондинки явились по ее душу в виде свеженьких прямоходящих трупов, причем один из них нес свою голову в руках, и эта часть его тела умудрялась насвистывать песенку. Новоявленные мертвецы с легкостью расправились с остатками людей, и лишь оставшаяся до сих пор в живых блондинка и ее парень, которые были щедро перемазаны кровью, словно купались в ней полдня, умудрились переместиться в канализацию. Армия трупов побежала за ними в погоню. Молодой человек, который еще недавно веселился и курил легкие наркотические вещества, вдруг героически решил спасти девушку и с лицом истинного мученика принес себя в жертву зомби. Пока они его разрывали на кусочки, блондинка сбежала. Конец меня поразил. Девушка выбралась на свежий воздух, мертвяки, переговариваясь между собой, ловко выпрыгнули вслед за ней, но тут же были каким-то невероятным образом истреблены тремя крутыми парнями, представившимися членами группы ОСИНА. Расшифровывалось это так: «Особая Служба Избавления от Нежити и Антисуществ». Антисущества, как я поняла с подсказки догадливого Антона, как раз и были эти самые ожившие трупы. Блондинка, не долго думая, вступила в эту странную организацию и пообещала бороться с «этими проклятыми тварями», как будто не она сама была виновата в их восстании на данном участке. Наверняка создатели этого шедевра планируют очередное продолжение. Это очень жестоко по отношению ко мне. Несмотря на незамысловатый сюжет, ничем не оправданной жестокости, крови и оторванных кусков тела здесь было предостаточно, чтобы это кино понравилось Нинке. А если оно ей понравится, очень возможно, что она будет смотреть и пересматривать его в моем присутствии.

Когда свет в зале вспыхнул, я очень обрадовалась и даже спросила Антона:

— Ну, как тебе фильм?

— Средний, — ответил он мне.

— А, по-моему, глупый и жестокий. Но многоэмоциональный, — выбралась я первой из прохода. — Я сегодня, может быть, буду спать со светом. Если смотришь фильм дома — не так страшно, честно сказать.

— Ну, он был немного смешным, — высказал свою точку зрения парень.

Я аж остановилась и развела руками.

— Где? Где он был смешным?

— Аккуратней, — раздался капризный голос какой-то девушки. Кажется, я попала ей по плечу. Что ж, перенимаю лучший Нинкин опыт!

— Извините, — тихо сказала я, опуская руки. Когда я прошу у кого-то прощения, подруга мне говорит: «Ты еще поклонись!».

— Извините! — оказалось, я сбила с девушки шарфик, и теперь она была очень недовольна. — Надо смотреть, что делаешь!

Вот же скандальная дура! Я же попросила прощения. И не надо на меня повышать голос.

— Если бы ты мне по прическе попала? — все тем же противным голосом говорила она, скептически осматривая меня с ног до головы.

— Ну ведь не попала же, — пришлось ответить мне. Блин, неловко перед Антоном — выставила себя клушей в очередной раз.

— И радуйся, что не попала, — поправила сложно закрученные волосы девушка-скандалистка, — знаешь, сколько эта прическа стоит?

Три рубля она стоит, знаю. Сама, наверное, дома делала, а теперь выпендриваться решила! Нет, ну что за люди? Я же извинилась! Возникает так, как будто я ей по шее треснула или по голове, выбив последние мозги!

— И вообще кто ты такая? Что ты на меня так смотришь? — уловила мой озлобленный прямой взгляд эта наглая девица.

Антон, который молча стоял рядом со мной, решил, наверное, оставить меня одну, потому что пошел вперед, по направлению к раздевалке, и в это же время парень, проходивший между ним и моей врагиней, почему-то потерял равновесие, споткнулся и вылил на девушку, жаждущую скандала, целую банку холодной колы.

Как же она заверещала! Она орала, визжала, одновременно принялась стряхивать с нежно-розовой кофточки и волос сладкую воду и попыталась ударить парня по щеке. Но этот замечательный человек с боксерской ловкостью уклонился и обозвал ее нехорошим словом.

— Пошли? — позвал меня Антон, чуть улыбаясь.

— Ага… пошли.

На улицу мы вышли почти в шесть часов вечера. Почему-то стало теплее, домой совершенно не хотелось, и я тут же предложила еще немного прогуляться. Антон согласился, и мы опять бесцельно отправились бродить по знакомым и не очень, улицам.

— Слушай, я хочу кое-что спросить, можно? — сказала я ему, когда мы проходили мимо нашей местной достопримечательности — мимо компактной, но искусно выполненной статуи Аполлона, изящного молодого человека в греческой тоге, с золотой кифарой в руке.

В городе существует поверье, что если приложить ладонь к плоскому корпусу этой самой кифары, постоять так немного и загадать желание — оно обязательно сбудется. Прошлым летом я тоже хотела так сделать, но со мной была Нинка, и она мне этого не позволила, заявив, что «все это глупые суеверия, какие-то умники решили приколоться и придумали эту прибаутку, теперь наблюдают за такими, как ты, и веселятся!»

— Конечно, — ответил Антон.

— Может быть, сядем на лавочку? — указала я на одну из свободных лавочек неподалеку от статуи. Почти все они были заняты гуляющими горожанами, которым захотелось вылезти из дома в этот теплый вечер, но прямо перед нами она из лавок освободилась.

— Какой у тебя странный вопрос, — ответил Антон, присаживаясь рядом со мной.

— Да нет же, я хотела спросить у тебя о тебе.

— Это как?

— Ну, обыкновенно — пожала я плечами, — расскажи о себе, — мы же все-таки одногруппники и все такое. — Что такое, я уточнять не стала.

— А что ты хочешь знать, Катя? — спросил он.

— Расскажи мне о своей семье? О себе?

— Обо мне скучно рассказывать. Родился, вырос, живу.

И умничаю — забыл добавить. Ну что ты такой стеснительный, когда не надо!

— Ну, расскажи про родственников. Моих-то ты знаешь, даже познакомиться успел, а я про твоих ничего не слышала, — продолжала я гнуть свою линию.

— Даже и говорить нечего. У меня не такая хорошая семья, как у тебя. Обычно я живу с отцом. Он бизнесмен, занимается своим делом. Его практически не бывает дома.

— Поэтому у тебя есть машина? — не сводила я с него глаз.

— Откуда ты знаешь? — недовольно спросил Антон.

— Староста сказала, — призналась я, — сегодня.

— Понятно. Да, есть. Я редко ее беру. А еще у меня есть мать и брат, но они живут отдельно от нас.

— Ты скучаешь по ним? — тихо спросила я, зная, что жить отдельно от мамы — тяжело. Почему-то мне вдруг показалось, что и ему одиноко жить с вечно занятым отцом.

— Нет. С отцом жить куда удобнее.

Я не стала спрашивать почему. Поторопилась перевести тему:

— А чем ты больше всего любишь заниматься? Какое у тебя хобби?

Этот вопрос заставил Антона задуматься.