На локарнские успехи Великобритании Кремль ответил подписанием советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. Но одновременно каким-то не к месту «светлым умам» в Москве пришла в голову идея о военно-политическом союзе между СССР, Китаем и Японией. И двух месяцев после этого не прошло, как заместитель министра иностранных дел Великобритании по разведке Майлз Локкер-Лэмпсон в июне 1926 г. провел в Лондоне секретную конференцию с участием прозападно настроенных представителей германской военно-политической элиты с целью разработки плана объединенного военного похода Запада на СССР при активном участии Германии. А к весне 1927 г., крайне обеспокоенная неугомонными попытками прорыва Москвы и Коминтерна в Китай и вообще в Азию, Великобритания начала яростно нагнетать обстановку везде, где только можно. В атмосфере Европы отчетливо запахло порохом. Однако за кулисами этих событий стояла иная крупномасштабная интрига лично Троцкого, к тому же обрамленная созвездием иных интриг и провокаций.

…Если коротко охарактеризовать последствия начавшихся в берлинском «политическом салоне» Радека интриг, то необходимо сказать следующее. Не прошло и десяти лет, как вместо реализации изначально провокационной по своей сути идеи континентального блока Берлин — Москва — Токио (а в какой-то момент даже и с участием Пекина), Москва получила вполне реальную угрозу войны на два фронта — на Западе и Востоке. Хороши же все эти «умнейшие и хитрейшие головы в большой политике»?! Что это за сотрудничество, если любая попытка его реализовать приводила к таким последствиям?! О каком же диктате всему миру могли мечтать заговорщики в 30-е гг., когда уже 20-е ясно показали, что британская разведка сверхплотно сидит «на хвосте» еще только вынашивавшихся идей подобного типа, а британская дипломатия бурно, но превентивно противодействует им?!

§ 5. Упомянутую интригу Троцкий подтягивал под общий замысел Запада об устроении новой мировой войны против России, хотя бы и в лице СССР. Суть этой интриги в пресловутой бодяге вокруг «завещания» Ленина. Между тем на Западе прекрасно знали, что никакого завещания Ленина как такового, особенно как политического документа, не говоря уже о юридическом, в природе не существовало.

Западу хорошо было известно, что это очень искусно, при более чем деятельном соучастии Надежды Константиновны Крупской, причем не столько даже как жены Ленина, сколько прежде всего как состоящей в подобном статусе ярой, но хорошо скрывавшейся сторонницы Троцкого, состряпанная фальшивка пресловутого «беса мировой революции»! Ее цель в том и заключалась, чтобы в канун неизбежной, а в свое время это было очевидно всем, смерти Ленина заблаговременно обосновать на редкость амбициозные личные притязания самого Троцкого на ускользавшую из его рук власть и в партии, и в государстве в постленинский период!!! Этой же фальшивкой обосновывалась необходимость свержения Сталина и в 30-е гг.

Факт фальсификации был доказан уже тогда, сразу после смерти Ленина. В собственноручно изложенном объяснении на имя Сталина Крупская открыто признала, что участвовала в этой фальсификации по требованию Троцкого. Правда, как это очень часто происходит в отечественной Истории, впоследствии об этом не вспоминали, а после убийства Сталина Хрущевым, «высочайшим повелением» вообще было приказано не вспоминать об этом, а талдычить о том, что Сталин якобы утаил от партии это «завещание». Больше чем на тупую ложь лысый поддонок-убийца был не способен — у него самого в кабинете на книжных полках стояли труды Ленина издания 20-х, 30-х и 40-х гг., в которых так называемое завещание было опубликовано. То есть при жизни Сталина никто не утаивал это «творение» якобы Ленина, хотя и знали, что это фальшивка[249]. Лишь после развала СССР объективные ученые смогли вернуться к этой проблеме, и уже на состоявшейся в 1993 г. международной конференции «Россия в ХХ веке» впервые прозвучало — как версия — предположение о том, что «Крупская подделала некоторые положения "завещания"». А в 2003 г. доцент МГУ В. А. Сахаров опубликовал мощнейшую семисотстраничную монографию под названием «"Политическое завещание" Ленина. Реальность истории и мифы политики», на страницах которой скрупулезно и более чем убедительно, документально доказал, что никакого завещания как такового вообще не было, а само оно появилось как весьма тонкое обоснование Троцкого на власть! Если схематично, то сенсационный вывод ученого базируется, во-первых, на том факте, что никаких оригиналов «завещания» в природе не существует! Во-вторых, все, что известно под этим общим названием — якобы надиктовки третьим лицам. В-третьих, ни терминология, использованная в так называемом завещании, ни мнения, убеждения или тезисы, приведенные в нем, категорически не являются характерными для Ленина в сравнении с его устойчивыми многолетними взглядами. В-четвертых, напротив, все, что указано в предыдущем пункте, свойственно Троцкому, а не Ленину. В-пятых, нападки на Сталина едва ли не стопроцентно повторяют демагогию самого Троцкого. В-шестых, абсолютно никакими материалами из партархивов не подтверждается якобы ленинское заявление о якобы «грубости» Сталина. Подчеркиваю, в помине нет таких данных в архивах, а личное мнение Крупской — это личное мнение Крупской. Но при чем тут ее сошедший с ума, невнятно мычавший, то есть вообще не говоривший, супруг, который к тому же и писать-то из-за паралича не мог?! В-седьмых, якобы ленинские характеристики ближайших соратников никоим образом не согласуются с прежними, многолетними убеждениями и мнениями Ленина. В-восьмых, напротив, все фигурирующие в так называемом завещании нелестные характеристики острием своим направлены против всех тех, кто так или иначе мог бы составить конкурентную опасность для Троцкого в борьбе за власть. В-девятых, несоответствие подписей на ряде писем Ленина и Крупской, оригиналов которых в архивах тоже нет. Причем ситуация просто до смешного «уникальна»: в архиве Троцкого — копия с копии, а в архиве Ленина — копия копии с копии! Одно из писем Ленина к Сталину и вовсе не зарегистрировано в секретариате первого. В-десятых, уставная несуразица в письмах — дело в том, что Ленин сам настоял, чтобы назначение (отрешение) генсека осуществлялось именно ЦК, а не съездом партии, на что сделан упор в так называемом завещании, обычно и преподносимом как якобы «Письмо к съезду». Наконец, совсем уж смертельны для этой фальшивки признания самой Крупской еще тогда, в 20-х гг., — в главном тогда идейно-теоретическом журнале «Большевик» (№ 16, 1925 г.) она открыто расписалась в том, что представленные ею документы — вовсе никакое не завещание!