агентурной основе со страной, журналисты которой называют их предателями, хотя они — агенты, работали ради безопасности страны, рискуя своей жизнью.

Розыскная деятельность по политическим преступлениям невозможна без существования тайной агентуры.

Фактом, неразрывно связанным с работой разведки, является измена. Изменник не боится презрения со стороны врагов и друзей, когда ненависть, оскорбленное самолюбие или жажда наживы и власти получают перевес над чувством долга.

Термин «шпион» всегда носил на себе определенное клеймо. Это слово сразу же вызывает в сознании все, что есть обманчивого и нечестного. Обычай выбрасывал шпионов за борт жизни. Имеется, однако, один тип шпиона, который заслуживает осуждения со стороны всех здравомыслящих людей, а именно — профессиональный шпион. Этот шпион продает свою службу тому, кто больше всех заплатит. Он ведет свою работу лишь в погоне за деньгами, а не из-за патриотических чувств и притом в большинстве случаев — под маской нейтральности. Такой шпион является и плутом, и бесчестным, так как он нарушает все законы доверия. Его никогда нельзя найти на фронте; напротив, он старается сколько сможет подальше убраться от опасности. Храбрость и плутовство редко можно встретить вместе.

Золото — единственная подходящая награда для шпиона.

Японский кодекс нравственности и быта «Бусидо» вменяет в обязанность шпионаж в пользу монарха в государстве, считая такое занятие проявлением долга и чести.

В мире существует зло, и с ним надо бороться. Но бороться честно — бессмысленно, поскольку неэффективно. Значит, нужно использовать любые возможные средства, в том числе и противоречащие морали.

Слову провокатора верить нельзя.

Никто из нас никому ничего не должен. Каждый вправе поступать так, как считает выгодным для себя. Мы зависим от обстоятельств. Одно только не зависит от обстоятельств — моя воля, если я человек свободный. Да если я не желаю лгать и изворачиваться, если я, гордый человек, считаю для себя недостойным лгать, кто же заставит меня лгать, кто в силах внушить мне, что я должен лгать? И притом не всегда же открываются конспирации. Так вот до тех пор, покуда они не открыты — и надобно действовать. Попался — плати по счету. А врать — низко. Покуда мы не открыты — действуем (прекрасный пример объяснения предательства членом организации, который стал агентом противника).

Агент живет без радости, постоянно охваченный ужасом неизбежного провала. Тут приходится играть. Двадцать четыре часа в сутки, каждую минуту. Во всем и везде тотальная, разрывающая душу подконтрольность. Это делает агента настоящей руиной, неврастеником, тяжело больным человеком. Но агента не жаль, хоть он и является самым несчастным человеком на земле: каждый выбирает свой путь в жизни. Человека, который посмел обидеться на Отчизну за то, что ему не дали нового чина или обошли наградой, и стал вследствие этого на путь измены, — какая уже тут жалость?

Нужно достигнуть того, чтобы честных людей было вообще как можно меньше, а вера в их существование совершенно бы исчезла. Нужно, чтобы мерзавец перестал стыдиться своей мерзости, чтобы честный человек не имел никакой возможности убедить других в своей неподкупности. Но нравственная порча, предательство, подкупность — все это сильные средства только для разрушения. Построить на них ничего нельзя.

В войне между силами промышленного шпионажа и контршпионажа нет методов, которые считались бы слишком подлыми. Все, что приносит успех, остается в рамках этики.

Если разговор двух друзей подслушан с помощью хитроумного устройства, полицейское государство еще не выполнило своей главной задачи. Зато когда оба собеседника спешат наперегонки друг на друга донести, — воспитательная цель достигнута.

Истинный профессионал спецслужбы не может предать людей, которые с ним работали во имя родины, которых он готовил, убеждал, продвигал, заставлял их рисковать собой и своими родными.

Когда речь идет о потрясении основных учреждений государства, расхожие понятия о такте и этике в таком случае неуместны.

Инструкции по нелегальному изготовлению и провозу сообщений, документов и т. п

Функционирование подпольной типографии под прикрытием магазина «Оптовая торговля».

Сточный канализационный колодец может быть использован для оборудования в боковой стенке помещения для подпольной типографии.

В помещении, где установлен типографский станок, нужно систематически устраивать танцы, чтобы музыка заглушала грохот станка. В целях безопасности людей, работающих в подпольной типографии, можно соединить потайной дверью две квартиры, которые расположены в разных подъездах, но граничат между собой стеной или стенами. Такая перестройка позволяет человеку в случае опасности выйти через другое парадное и таким образом избежать контроля со стороны службы наружного наблюдения.

У типографии своя специфика работы, нельзя обойтись без официальных заказов. Сокращение выпуска печатной продукции может вызвать подозрение. Поэтому запрещенную литературу должны набирать верные люди в отдельном помещении под соответствующей легендой. Но и это полностью не гарантирует типографию от провала.

Если с фальшивого документа снять копию и засвидетельствовать ее у нотариуса, такая копия может сойти за юридически дееспособный документ.

Этот психологический эффект объясняется тем, что подпись нотариуса, его печать и заполнение штампа — все подлинное и не вызывает никакого сомнения.

О том, где находится подпольная типография, должны знать только те, кто непосредственно связан с ее работой.

Если добавить в тушь хромит, текст не будет смываться под воздействием водных растворов. Для того чтобы упрятать тексты под обложку книг, необходимо использовать картофельный клей, составленный в пропорции: одна небольшая ложка крахмала на стакан воды. Такие книги следует отправлять простыми посылками как самую заурядную вещь.

Баржа или другой вариант судна может быть использован для размещения и работы подпольной типографии. Кроме того, что в таком случае затруднен контроль властей за помещениями судна, это дает возможность использовать стоянки для распространения запрещенной литературы.

Для продвижения дезинформации о месте дислокации подпольной типографии можно использовать печатные материалы, которые в ней изготавливаются. Заметка в редакционной статье, что типография находится за границей, что затрудняет ее связь с массами, на первом этапе может оказаться действенной. В целях конспирации посещать типографию может только тот, кто непосредственно работает в ней или руководит ее работой непосредственно на месте ее дислокации. В такой ситуации больше надо бояться своих, чем случайного окружения. Используемая для печати бумага и красители должны быть в таком случае заграничного происхождения и не давать возможности выйти на