Где никто не спросит: «А не жалко ли тебе и Усольцева, и Стасю с семьей?»

Где не надо кривить душой и делать безразличный вид, когда уже поздно и ничего не исправить.

Ванзаров уходил все дальше, забираясь за дюны, в лес корабельных сосен, где покатые валуны окунали морды в залив, а волны выбрасывали гнилые коряги. Он шел, засунув руки в карманы, заглядываясь на горизонт, что виднелся четкой ниточкой. Наверняка к хорошей погоде.

Он шел долго, пока совсем не пропал из виду.

Николя хотел было догнать его и задать один вопрос. Нарушив домашний арест, он под вечер отправился к своей белошвейке и кое-что видел. Но догнать и спросить Гривцов так и не решился. Мало ли что – а вдруг Ванзаров ответит правду.

Никогда не знаешь, что скрывает это сердце из чистого льда.