Во всем этом есть большая доля глупости и сентиментальности, при удобном случае легко превращающихся в безнравственность. Мир очень стар, и с незапамятных времен он создал для монархов этикет как единственный пьедестал, который может возвысить ничтожество и человеческую слабость. Теперь мир хочет вводить новшества, это признак того, что он впадает в детство.

27 октября.

Вчера я была на вечере у императрицы-матери. В назидание будущим поколениям я должна хоть раз описать эти вечера. Собираются в 9 часов. Императрицы садятся за столом с несколькими старыми дамами, вроде княгини Салтыковой, графини Барановой, графини Тизенгаузен. Граф Шувалов и граф Апраксин состоят членами этих вечеров с их основания. Молодежь, которую составляют девицы более чем зрелого возраста: m-lles Бартеневы – 45 и 35 лет, m-lle Гудович – 30, графиня Толстая – 30, m-lle Воейкова – 30, я – 26. Всех нас, достигших вполне зрелого возраста, сажают за детский стол; из молодых тут только Александра Долгорукая и Мария Фредерикс. Смакуем чай, очень жиденький, очень водянистый, очень сладкий, закусывая бисквитами, вкус и форма которых никогда не менялись с незапамятных времен. Обсуждаем погоду сегодняшнего утра или другой вопрос столь же животрепещущей современности. Затем приступаем к чтению. Шувалов усаживается со своим романом, ни заглавия, ни автора которого никто никогда не знал, и монотонным голосом, в нос, развертывает перед нами запутанный клубок убийств, похищений, отравлений, засад, измен, повешений, объяснений в любви, рассуждений, разговоров, заклинаний, колдовства и всякого рода катастроф, которые составляют интерес запутанного романа XIX века. Никто не знает, о чем идет речь, можно разобрать только несколько имен и несколько повторяющихся повышений и понижений голоса. Чтец, наполовину усыпленный своим собственным голосом, делает часто странные ошибки, произнося одно слово вместо другого. Иногда какое-нибудь историческое имя, дата или еще что-нибудь вдруг пробудят усыпленное внимание аудитории.

Вчера, например, не знаю каким образом, Эней вдруг оказался примешанным к весьма трагическим приключениям некоей m-lle Esperance. Эней? Об этом господине когда-то что-то слышали. Наводим справки, выясняется, что это был герой Троянской войны. Хотим узнать, кто же была его жена. Кто-то высказывает предположение, что то была Дидона. Кто-то другой говорит, что Дидона была не совсем его женой. Обращаемся к дикционеру Bouillet. Делаем открытие, что Эней был мужем Креузы и Лавинии и отцом Аскания. После таких точных разъяснений возобновляем чтение. В это время зрелая молодежь занимается сплетнями sotto voce (вполголоса), вспоминают различные мелкие скандалы прошлых времен, ибо в настоящем все всегда чисто и гладко и о настоящем не говорят. В одиннадцать часов подают ужин, есть никому не хочется, но все едят от скуки и портят себе на ночь пищеварение. После ужина императрицы говорят несколько слов присутствующим и отпускают их. Это повторяется каждый вечер с тех пор, как существует двор, и будет повторяться каждый вечер, доколе он будет существовать. Некоторые лица изменятся, но картина все будет прежняя и всегда будут продолжать убивать драгоценное время, которым можно было бы воспользоваться для развития или развлечения ума. Больше всего восхищаюсь при дворе умением всегда пользоваться людьми обратно их талантам. Такой-то имеет дар чтения вслух – его сажают за карты, другой поет – его заставляют щипать корпию, эта весела и умна – ее сажают за игру в лото, та хорошо вышивает – ее заставляют разговаривать, третья красива – ее заставляют петь; таким образом, с редкой проницательностью заставляют вас проявлять те таланты, которыми вы не обладаете, оставляя в стороне те, которые у вас есть.

29 октября.

Император в Крыму. Он посетил госпитали в Симферополе; вчера он был на Северной стороне…

Я возвратилась от императрицы очень опечаленною. Она изменилась. Прежде она любила меня. Бывали минуты, когда она серьезно говорила со мной, я чувствовала, что между нами есть близость, есть связь обоюдного расположения. Теперь уже не то: когда я вижу ее одну, она говорит, что занята или устала, и отпускает меня. На вечерах беседы состоят из отдельных отрывистых фраз, коротких анекдотов, мелких колкостей. Ни одного сердечного слова…

7 ноября.

…После молебна состоялся завтрак. Случайно я оказалась по соседству с великим князем Михаилом, который уселся рядом с m-lle Гудович. На меня произвел неприятное впечатление обмен ничтожными суждениями между ними и их бессмысленное хихиканье. После такого интересного путешествия, которое только что совершил великий князь, могло бы возникнуть много интересных вопросов и ответов. Как жаль, что великие князья, очень милые по существу и далеко не глупые молодые люди, попали в исключительное общество молодых девушек, глупых и невоспитанных, которые могут оказать на них только очень дурное влияние своей глупой сентиментальностью и полным отсутствием умственных интересов. Нет ничего дурного в том, чтобы молодые люди имели дело с кокетливыми девушками, если только это кокетство остроумное и хорошего тона, но существует кокетство девичьей, совершенно нестерпимое.

В три часа государь оказал мне честь посетить меня. Он мне сказал: «Я очень счастлив, что вернулся, и очень счастлив, что мне удалось исполнить то, что я хотел. Это было мое самое горячее желание, и бог благословил меня осуществить его». Я ответила ему: «Мы тоже очень счастливы видеть вас, ваше величество, и очень счастливы, что вам удалось совершить поездку в Крым. Вся страна благодарит вас и благословляет и любит вас за все то, что вы сделали». Я была очень счастлива его видеть. Он стал шутить со мной, говоря, что ему жаловались на то, как часто я была в убийственном настроении. Я ответила, что если мое настроение было убийственно, то это было вызвано еще гораздо более убийственным настроением императрицы, которая очень плохо переносила разлуку с его величеством, но что я надеюсь, что с его возвращением вернется к нам и хорошая погода. Он мне сказал, что сегодня ночью разбудил свою дочку и что она его узнала…

10-го прибыла королева Анна. Государь и вся царская семья, кроме вдовствующей императрицы, проехали ей навстречу в Гатчино, где состоялся обед. Княгиня Салтыкова и я сопровождали императрицу, чтобы принять придворных дам королевы, с которыми мы обедали в Арсенале. Не знаю, вследствие какого недоразумения королева, приезд которой был назначен на 5 часов, уже несколько минут как была во дворце, когда в 4 часа государь прибыл туда. Княгиня Салтыкова и я пошли было посетить кабинет покойного императора, как вдруг навстречу оттуда выплыли королева, государь, государыня и остальные члены семьи, все в слезах. Мы почувствовали себя очень неловко среди этой умилительной сцены. Сделав почтительный реверанс, мы поцеловали руку ее нидерландского величества. После обеда поехали в Царское, произвели там по отношению к господу богу маленькую демонстрацию в форме молебна, к которой вряд ли он был особенно чувствителен. Затем началась церемония представления. Королева была чрезвычайно милостива, говорила массу любезностей и делала бесконечные реверансы; из одного ее реверанса можно было выкроить десять наших. Королева Анна – очень почтенная женщина, полная старых придворных традиций и преданности этикету, и еще не отправила приличия ко всем чертям, как это принято в наше время. Наши молодые великие князья и княгини, которые покатываются от смеха и делают гримасы за спиной своей тетки, лучше бы сделали, если бы последовали ее примеру…