Тревожное сообщение поступило от капитана Шестака: вражеская пехота при поддержке большого количества танков возобновила контратаку вдоль Ленинградского шоссе в направлении Ямуги. Подбить удалось пока только одну машину. Батальон с трудом удерживает занимаемые позиции. Ему нужна немедленная помощь. Пришлось перебросить на этот участок танковый батальон капитана Гуменюка. Подошел и 1215-й полк 365-й стрелковой дивизии. Совместным контрударом танкистов, пехотинцев и артиллеристов противник был отброшен от Ямуги. Участок Ленинградского шоссе протяженностью двадцать километров стал нашим…»[777].

Братская могила возле д. Богданово у дороги на Клин.

Рассказ А. В. Егорова только отчасти передает драматизм сложившейся ситуации. Потеряв такой важный пункт, немцы вполне сознавали серьезность положения. «Возрастала опасность того, что эта транспортная развязка, столь жизненно важная для отхода моторизованных соединений, будет потеряна даже прежде, чем дивизия выйдет к ней, но 8 декабря положение спасла атака наскоро собранных сил особого назначения под началом полковника Копа. Танковый 37-й инженерный батальон захватил и удерживал Майданово на северной окраине города»[778].

Затем в течение ночи 1-я тд готовила операцию, для которой была выделена группа ф. Витерсхайма. Ее основу составлял 1-й мцб дивизии. Командир группы проинформировал штаб дивизии, что его мотострелки переутомлены и атака возможна только при поддержке бронетехники. Ему был подчинен 25-й тп[779]. Боевая группа выступила в 08.50, прошла Майданово в 9.50 и перешла в атаку[780].

«Около 10.30 боевая группа фон Витерсхайма, силами 1-го мотоциклетного батальона, полудюжиной Т-III под командованием лейтенанта Штовеса при поддержке артиллерийского дивизиона Борна, осуществила бросок к Ямуге по Калининскому шоссе. Поначалу операция развивалась удачно. Несмотря на свое численное превосходство, русские не проявили упорства и подались назад»[781].

Противник заявил впоследствии о захвате трех танков Т-34, 790 пленных и насчитал 180 убитых красноармейцев. Таким образом, был уничтожен целый батальон, но вернуть Ямугу немцы все же не смогли. Мотострелкам врага удалось ворваться в населенный пункт, но наши части успели взорвать мост через реку. Кроме того, здесь имелся еще и противотанковый ров. Он мало помог при обороне Клина, но теперь стал препятствием для действий немецких танков. Поэтому в село вторглась только вражеская пехота без поддержки тяжелого оружия. К 15.55 немцы продвинулись только на 500 м севернее рва[782]. Противник уже намеревался подкрепить атакующих силами 37-го саперного батальона, но в 16.15 немецкая боевая группа была контратакована. Мотоциклетный батальон немцев был глубоко охвачен с правого фланга и отошел на окраину Клина[783].

Удержав Ямугу 30-я А сохранила инициативу, что позволило ей продолжать операции по освобождению Клина.

В конечном счете, согласно труду В.Д. Соколовского, войска 30-й А «частями 365-й стрелковой дивизии и 8-й танковой бригады вышли на рубеж Голяди, Полуханово, завязав напряженные бои за Клин с севера. На правом фланге части 379-й стрелковой дивизии выдвинулись к Ленинградскому шоссе, южнее Спас-Заулка. Группа полковника Г.И. Хетагурова (348 сд, 18 и 24 кд), после овладения рубежом Чернеево, Михалево, продолжала наступление на Спас-Коркодино»[784].

В первой половине дня противнику в ходе боев за Чернеево, Богданово, Михалево удавалось сдерживать наступление войск Г. И. Хетагурова. Мало помогла попытка силами 18-й и 24-й кд обойти немцев с северного направления. Кавалерия в силу своей слабости действовала не очень решительно, и все время оглядывалась на свою пехоту, которая завязла в боях за опорные пункты. Однако общая обстановка заставляла врага подаваться назад. Как уже было сказано, тревогу у немцев вызвал временный перехват их пути отступления в районе восточнее Воронино. Отходившая перед группой Хетагурова 14-я мтд немцев встретила ночь на рубеже (иск.) Чумичево, Доршево, Новая Деревня. На большей части своего переднего края она не имела соприкосновения с преследователями. Исключение составлял северный участок, куда вышли наши кавалерийские дивизии.

Немецкая дивизия доложила по команде, что положение несколько успокоилось. Правда, тут же последовала жалоба на трудности сложившегося положения. До этого дня записи в журнале боевых действий носили, в основном, спокойный характер. Теперь здесь зазвучали довольно пессимистические нотки.

«Войска сейчас уже сильно потрепаны. Так, сегодня один 2-й батальон 11-го пехотного полка (мот.) ко второй половине дня имеет лишь 80 часов неудач, кроме того, в это время пали 2 лучших командира батарей. Нервозность войск увеличивается, обморожения возрастают. Войска борются почти 4 недели днем и ночью при жесточайшем холоде»[785].

Падение духа немецких войск вызвало явление, доселе присущее только нашим частям. У противника возникла танкобоязнь, которая проявилась в том, что утром 11-й пп 14-й мтд заметил у Рогачева два танка [786] которых там не могло быть ввиду их полного отсутствия у наших войск на этом участке фронта. Полк немедленно запросил поддержки противотанковой роты. Вскоре один взвод противотанкового дивизиона был направлен в Покровское. В середине дня село якобы подверглось танковому обстрелу[787], но впоследствии, ни о каких танках речи уже не шло.

А. В. Егоров, командир танкового полка 8-й тбр.

К правому флангу 14-й мтд в районе Чумичева примыкали позиции 7-й тд. Ей тоже удалось оторваться от частей 29-й сбр 1-й УдА, которая к исходу дня подошла к рубежу Новоселки, Нестерцево. 50-я сбр овладела Семеновское и продолжала движение на Тараканово. 56-я сбр во второй половине дня вела бой на рубеже Матвейково, Титово и в дальнейшем продолжала наступать на Ритино. 44-я сбр наступала на Мостки, 55-я – на Хметьево, а 71-я – на Тимоново. 133-я сд и 126-я сд в 12.00 вели бой на рубеже Комаровка, Поповка. Второй эшелон армии продолжал подтягиваться к линии фронта. 47-я сбр переместилась к Федоровке, 84-я сбр следовала в район Телешово, Бородино, а 201-я сд находилась в районе Игнатьева[788]. Эта дивизия, недолго пробыв в составе 1-й УдА, в бой в ее рядах так и не вступила. Еще две дивизии армии, 133-я сд и 126-я сд, производили реорганизацию, в результате которой личный состав, вооружение и техника 126-й влились в 133-ю. Вскоре генералу Кузнецову пришлось расстаться и с этим соединением.