— Вы хотите напугать меня, да?

Энн посмотрела на лейтенанта и продолжила его рассуждения:

— В конце концов, мы знаем, что он из третьего взвода, все свои преступления он совершал поблизости от расположения взвода. Или… я знаю, что вам не нравится эта версия, но надо рассмотреть и ее: это может быть один из нас. ВП пользуется полной свободой передвижения, она всегда может оказаться в местах совершения преступлений.

Фревен пропустил это замечание мимо ушей.

— Я не знаю, был ли подлинным этот астрологический спектакль, или он был призван запутать следы. Первые преступления совершались в погоне за везением, затем им руководила его злоба, ну, а та семья на ферме… тогда мы его спровоцировали. А теперь он убивает солдат ВП из мести.

— Или… ВП представляет собой единственного… хищника, он должен устранить его, чтобы продолжать свободно делать то, что он делает.

— Если он нас боится, значит, мы подошли настолько близко, что можем вот-вот его разоблачить. А что мы знаем? Что мы выявили такого, что его испугало? — нервно проговорил лейтенант.

— То, что он правша и носит обувь сорок четвертого размера, — заключила Энн.

— Все подводит к четырем именам: медбрат Паркер Коллинс, Кол Харрисон, Родни Барроу и Джон Уилкер.

Вспоминая известную ей информацию, Энн уточнила:

— Харрисон, Барроу и Уилкер имеют проблемы с начальством, и их можно назвать одиночками, особенно последнего.

Фревен оперся локтями на колени и, задумавшись, наклонил голову.

Внезапно он выпрямился:

— Он смеется над нами!

— Простите? — пробормотала медсестра.

— Все улики, которые он оставил после себя, это блеф. Женский символ — это уловка, он его оставил, чтобы привести нас к Лизе Хибург, которая потом укажет на Хришека. Я думаю, что следы от обуви на ферме тоже были ложными!

Фревен встал и долго ходил по периметру маленькой комнаты.

— При убийстве Ларссона он позаботился о том, чтобы скрыть отпечатки своей обуви! — наконец заговорил он. — Преступник не забыл это сделать, потому что эти следы выдали бы его. А на ферме он ничего не скрывал, потому что следы были обманом!

— Он учится на своих преступлениях, — возразила Энн. — На ферме было слишком много крови, он не мог все скрыть. А затем он решил извлечь урок из своих ошибок.

Фревен был не согласен с ней, он отрицательно покачал головой.

— Вспомните, что говорил Конрад, рассматривая отпечатки подошв: пятка была вдавлена больше, он думал, что у убийцы не совсем обычная походка, что он переносит вес на каблуки.

— Да, и кстати, мы никогда не рассматривали эту улику.

— Потому что она могла быть случайной. И, как я теперь думаю, это была еще одна уловка. Если эти отпечатки имели какой-то особый вид, то только потому, что убийца был в обуви не своего размера. Он что-то затолкал в носок ботинка, чтобы мы подумали, что у него сорок четвертый размер ноги. Он просто мог взять ботинки своего товарища, пока тот спал.

Энн скрестила руки на груди.

— Или наоборот, поскольку он очень расчетливый, он сделал это для того, чтобы вы так подумали, — заметила она.

— Нет, он мог продолжать оставлять следы ботинок сорок четвертого размера, но я думаю, что он скрыл свои следы после того, как убил Ларссона, потому, что у него просто не было выбора. Той ночью он не смог «наследить» в чужих ботинках. Это солдат из третьего взвода, который хорошо знает привычки своих товарищей, настолько хорошо, чтобы услышать, как Костелло говорил о наивности Лизы Хибург. Он хорошо знал Хришека, чтобы создать улики, которые работали бы против него, как и то, что он засомневался, что Харрисон стал бы идеальным виновным в наших глазах. Он был среди них.

Энн одобрительно кивнула.

— Паркер. Паркер Коллинс, медбрат. Он знает их всех, он их лечит. По своему опыту, могу уверить вас, что солдаты много болтают, пока им накладывают повязки. Именно он много знал о Хришеке! Он даже направил меня на него, сообщив, что Хришеку, когда тот был маленьким, нравилось рубить головы курицам, но я не придала этому значения.

— Возможно. Давайте не спускать с него глаз.

— О, черт возьми…

Энн закрыла рот рукой.

— Голова Росдейла! Мы думали, что это обманный ход, сделанный, чтобы подозрение пало на Харрисона! — воскликнула она. — А что, если он и есть настоящий убийца, решивший оставить себе сувенир, связанный с его первым преступлением?

Чувствуя, что Энн совсем теряется в различных версиях, Фревен ей напомнил:

— Его товарищи обеспечили ему алиби.

— Мы знаем, что они постоянно покрывают друг друга! Весьма вероятно, что эти алиби были чистой выдумкой! Харрисон знает всех, он правша, крепкий физически, и у него сорок четвертый размер ноги.

— Все правильно, но это противоречит нашим выводам. При чем же тогда спектакль с отпечатками чужих ботинок? Это подходит для Паркера Коллинса.

— Так как же вы будете действовать в этой ситуации?

Фревен глубоко вздохнул и сморщил лицо.

— Нет, это рассуждение притянуто за уши. В этом плане он не слишком хитрый, он…

— А у предположения о действиях, направленных на то, чтобы обвинить Хришека, разве имеются достаточные основания? Если Хришек не виновен, это означает, что убийца пришел к церкви той ночью, убил двух часовых и Бейкера, затем освободил Хришека, и, как знать, может быть, он сам с ним и расправился!

Фревен снова вспомнил события той ночи. Выстрелы во время страшного пожара. Неизвестно, попал ли он в Хришека, стреляя практически наугад. Хришек скрылся в ризнице! В то время раздались два выстрела, и Фревен подумал, что началась заградительная стрельба, чтобы помешать ему продвигаться вперед, он точно помнит, как подумал тогда, что напавший на него — военный, человек, прошедший курс боевой подготовки. А если стрелял убийца, затаившийся в ризнице и ожидавший там Хришека? Две смертельные пули, а потом бегство, и это заставило меня подумать, что в ходе ожесточенной перестрелки я смог попасть в Хришека? Идеально поставленная мизансцена. Обеспечившая безопасность настоящему убийце. Поистине иезуитский план.

Фревен стоял, подбоченившись, занимая своей мощной фигурой все крохотное пространство кельи.

— Паркер Коллинс сидел у постели умирающих членов общины, — заметил он. — И они могли рассказать ему о потайном ходе.

Внезапно Фревен перешел от размышления к действию. Он пристально посмотрел на Энн.

— Я пойду к Маттерсу и Монро, надо изменить ход расследования прежде, чем идти на осмотр тела Донована. А вы тем временем спуститесь в медсанчасть, расспросите о Коллинсе, может быть, кто-то слышал, о чем он говорил с членами общины. После обеда я приду за вами. Я хочу, чтобы никто не оставался на этаже один, это слишком опасно.