И все это время он думал. Пророчества злого духа преследовали его даже здесь, дома, где, казалось, ничто не могло его испугать. Они беспрестанно вертелись у него в мозгу, заставляя спорить, думать, что же из того, что нашептал ему призрак, ложь и сколько к ней примешано правды. Еще перед тем как отправиться к Угрюму, он знал, каким будет их разговор, знал, что услышит туманные и неприятные для него речи, что злой дух будет говорить загадками и он останется с клубком перепутанных нитей, из которых только одна ведет к верному ответу.

О местонахождении черного эльфийского камня Уолкер догадался почти сразу же. Существовало только одно место, где взгляд может превратить человека в камень, а голоса свести с ума, только одно место, где в кромешной тьме лежат мертвые, — Чертог Королей, расположенный в глубине Зубов Дракона. Известно, что Чертог Королей сооружен еще до времен друидов. Это огромный и непроходимый лабиринт пещер, где хоронили монархов Четырех Земель, своего рода большой склеп, куда живым вход запрещен. Его защищали темнота, сфинксы-изваяния в образе полулюдей-полуживотных, которые могли превращать живых в камень, и бестелесные создания баньши, обитавшие в одной из множества пещер, называемых Коридором Ветров. Своими завываниями баньши мгновенно сводили человека с ума.

И наконец, сама расписанная рунами гробница, под которой лежит черный эльфийский камень. Его охраняет змей Валг, если, конечно, этот змей еще жив. Во времена Шиа Омсворда, когда Алланон, а с ним еще несколько храбрецов отправились на поиски меча Шаннары, между ними и Валгом произошла ожесточенная схватка. Они наткнулись на змея неожиданно и вынуждены были силой прокладывать себе дорогу. Неизвестно, остался ли змей живым после этой схватки. Насколько Уолкер знал, больше туда никто не ходил, чтобы проверить это.

Конечно, Алланон мог побывать там еще раз. Но он никогда этого не рассказывал.

Трудность заключалась не в том, чтобы определить, где находится черный эльфийский камень, а в том, чтобы решить, стоит ли за ним отправляться. Чертог Королей считался местом, опасным даже для Уолкера, вообще мало чего боявшегося. Магия, даже магия друидов, в этом месте могла оказаться недостаточной защитой, а Уолкер знал, что его магия слабее той, которой владел в свое время Алланон. Беспокоило его и то, о чем злой дух мог умолчать. Многое наверняка осталось недосказанным. Угрюм никогда не открывал всего, что знал. Всегда оставлял что-то при себе, и это что-то могло стать роковым.

И еще он думал о видениях. Их было три, и каждое последующее казалось более зловещим, чем предыдущее. В первом Уолкер стоял на облаках, возвышаясь над остальными членами маленькой группы, пришедшей на берег Хейдисхорна для встречи с призраком Алланона. Одна рука Уолкера была отрублена, словно в насмешку над его сказанными в запальчивости словами: скорее он отрубит себе руку, чем сделает что-нибудь для возвращения друидов. Во втором видении он обрекал на смерть женщину с серебристыми волосами, волшебное создание неземной красоты. В третьем его крепко держал Алланон, а смерть тянулась, чтобы забрать его к себе.

Уолкер знал, что в каждом из этих видений присутствовала доля правды, поэтому нельзя не принимать их во внимание и считать просто уловками призрака. Видения имели под собой какой-то реальный смысл, злой дух предоставил ему самому догадываться, какой именно.

Дни напролет Уолкер спорил сам с собой. Но время шло, а ответы на вопросы не приходили. Единственное, было что известно точно, — местонахождение черного эльфийского камня, и камень все сильнее притягивал Уолкера к себе, словно огонь мотылька, знающего, что пламя для него смертельно опасно, но все равно летящего на свет. Он перебирал все детали своей встречи с призраком до тех пор, пока у него ум не зашел за разум. Под конец он решил, что на самые важные вопросы он ответы нашел. Теперь не оставалось ничего другого, как отправиться в Чертог Королей и узнать то, что он не мог узнать никаким другим способом. Это опасно, но он и раньше попадал в опасные переделки и выходил из них живым. Нужно не бояться, но проявлять разумную осторожность.

Через неделю после разговора с Угрюмом он покинул долину, взяв с собой только заплечный мешок с едой. Все прочее он найдет в пути. Он шел на запад, в Темный Предел, и не оглядывался, пока Каменный Очаг не пропал из виду.

Слух остался дома. Уолкеру нелегко было принять такое решение. Если бы огромный кот шел рядом с ним, он чувствовал бы себя гораздо спокойнее: не многие из живых существ могут бросить вызов взрослому болотному коту. Но Слух подвергся бы такой же опасности, как и он сам. А цель похода касалась только Уолкера, и никого другого.

Временами он иронизировал над собой и своим решением отправиться за черным камнем. Ведь он поклялся не иметь ничего общего с друидами. Он нехотя отправился с Паром на Хейдисхорн. А после встречи с призраком Алланона ушел, убежденный в том, что друид просто дурачит Омсвордов, используя их для каких-то своих тайных целей. Уолкер практически прогнал Коглина из его собственного дома, заявив, что всякие попытки научить его секретам магии принесли ему больше вреда, чем пользы.

Он грозился бросить «Историю друидов», которую оставил ему старик, в самое глубокое болото.

Но когда он прочел о черном эльфийском камне, все непонятным образом переменилось. Он так до сих пор и не понял, что же с ним произошло. Частично виной этого было его любопытство, его ненасытная жажда знаний. Существует ли на самом деле черный эльфийский камень? Можно ли вернуть Паранор, как говорится в книге? Ответов на эти вопросы не знал никто. Но секреты должны быть раскрыты, загадки — решены. Это то, что необходимо познать. А познанию он посвятил всю свою жизнь.

Уолкеру хотелось верить, что его заставило отправиться в путь также и чувство справедливости и сострадания. Он по-прежнему плохо относился к друидам, однако допускал, что в Параноре — если, конечно, крепость друидов вообще можно вернуть в мир смертных — есть что-то такое, что поможет Четырем Землям избавиться от порождений Тьмы. Его беспокоила мысль, что, оставаясь на месте, он не сделает ничего, чтобы предотвратить то будущее, какое показал им призрак Алланона.

Отправляясь в путь, он обещал себе, что будет делать не больше того, что должен, и уж точно не больше того, что сам сочтет необходимым. Сейчас и всегда он будет распоряжаться собственной судьбой сам и не станет послушной игрушкой в руках призрака Алланона.

Погода стояла безветренная, и, пока он пробирался через лесные дебри, зной все усиливался. На западе, где-то неподалеку от Зубов Дракона, собирались облака. Похоже, в горах его ожидает гроза.

Он проследовал вдоль русла Гремящего Потока и поднялся в Вольфстааг. Через три дня он был в Сторлоке, где пополнил запасы еды, и утром четвертого дня снова отправился в путь — ему предстояло пересечь равнины Рэбб. Там его настигла гроза, перешедшая в мелкий затяжной дождь, окутавший все вокруг серой пеленой. Несколько раз в тумане возникали солдаты Федерации на лошадях, сопровождавшие караваны купцов, и исчезали из виду, словно призраки. Вдалеке грохотал гром, еле слышный в жарком, душном воздухе, отдаваясь в тишине жалобным эхом.