ему: «Если ты не знаешь, что делаешь, то священник должен отругать тебя, а если знаешь, то похвалить!»

Не только царем и проповедником был Иисус, но еще и пророком, лекарем и чудотворцем, таким, как Илия, Елисей, Исайя, Иеремия, Иезекииль, Даниил, Осия, Амос, Захария, Софония, Михей, Енох и другие. Пока он с миссионерскими целями обходил Галилею, в руках у него был пастушеский посох, а на плечах точно такой же плащ, какой носили все древние пророки, и позже он всех своих учеников одел в такие же плащи. Из его пророческих высказываний многие были умышленно искажены язычниками-хрестианами. Небезызвестно, что пророк считал себя устами Иеговы. Все, что он говорил, исходило не от него, а от Бога. Поэтому он всегда начинал со слов: «Так сказал Господь»; или: «Слово Божье снизошло до меня». А чтобы рот его всегда был чистым, он из опасения ложного пророчества не пил вина, разве что на своей свадьбе, получив освобождение от обета. Когда Иисус, бывало, говорил: «Я есмь воскресение и жизнь»; или: «Я есмь путь и истина, и жизнь», — то понимать это надо как речи от имени Иеговы и возвращать в текст опущенное начало. Любая другая интерпретация с исторической точки зрения немыслима. Обычно он начинал с дважды повторенного «аминь», которое означает: «Он был точен», а сам он произносил его в смысле: «Иегова в точности так объявляет». Язычники не хрестиане, желая сотворить Бога из Иисуса, перевели бесконечно повторяющееся «аминь» как «истинно», к тому же и его частенько опускали. Они приписали ему некоторые высказывания Гиллеля, Шаммая и Симеона Справедливого, а также других знаменитых иудейских моралистов, всего-навсего убирая слова глубокого почтения Иисуса к этим людям. Например: «Разве не знаете вы, что услышал Атигон Сахоский из уст Симеона Справедливого?» А Симеон сказал ему: «Не будьте рабами, которые служат господину за подарки, но будьте рабами, которые служат не за подарки, а из страха Божия». Или: «Разве вы не слыхали, что многоученый Гиллель — вечная ему память — ответил зубоскалу, который попросил преподать ему все заветы Божий, пока он будет стоять на одной ноге?» «Как не хотите, чтобы с вами поступали люди, так не поступайте и вы с ними. В этом весь Закон, а остальное — внешний блеск». Такое же утверждение, но без отрицания есть и в письме Аристея: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

Он был учтивым царем и со своими подданными разговаривал на их языке. С пророками, такими, как Иоанн Креститель, он был поэтом, с учеными мужами — ученым мужем, с купцами и ремесленниками переходил на более простой язык, а со всеми остальными, не сведущими настолько, чтобы понимать высокую поэзию или непростые религиозные доктрины, говорил на языке, песен и притч.

Некоторые из его песен сохранились до наших дней. В основном в них содержится совет мужчинам и женщинам не позволять, чтобы тщеславие или занятость повседневными делами уводили их от размышлений о царстве Божием. Например:

Взгляни на воронов —

Они не сеют, не жнут,

Запасы зерна

В житницу не кладут,

Но Бог их пасет,

Как овец пастухи пасут.

Взгляни на лилии —

Нет у них ни прях, ни швей,

Но и сестра Соломона

Во славе своей

Не носила одежд

Пышней и белей. {12}

В прозаическом переводе в «Деяниях и речениях Иисуса» написано «Соломон» вместо «сестра Соломона», хотя именно царица Савская восхищалась великолепным Соломоном, и это изменение нарушает поэтическое равновесие между воронами-мужчинами и цветами-женщинами. К тому же разрывается связь между этой песней и псалмом — песней любви «Вся слава дщери царя внутри», ибо царь здесь отец Соломона царь Давид, а его дочь — «сестра и супруга» Соломона — Суламита из «Песни песней». В переводе непонятно, почему выпали еще две строфы:

Вороны в очах Бога

Благодать обрели,

Во Илию Фесвитянина

В пустыне оберегли,

Хотя мясо их слыло нечистым

По уставам его земли.

Иже лилии с ними,

Бо луговину багрят

В память, что Авеля

Заклал нечестивый брат,

Они же первые по весне

Восставшим Авеля зрят{13}.

Возможно, что странная похвала нечистым воронам из уст Иисуса таит в себе намек на известную вражду между вороном и совой, как говорят греки: «Сова — это сова, а ворон — ворон». Ворон был птицей целителя и пророка Илии, и, даже нечистый, он считался счастливой птицей, а сова была птицей Лилит, первой Евы, которую Иисус должен был уничтожить.

Еще проще, чем эта песня о вороне и лилиях, другая, которая начинается словами:

Оставьте стенанья:

Я вам облегчу мытарства. Блаженны бедные,

Яко тех есть Вечное Царство.

Блаженны дарящие милость —

Много будет дано им. {14}

Блаженны чистые —

Бога узреть суждено им.

Блаженны кроткие,

Ибо стол накрыт.

Блаженны голодные:

Трапеза предстоит…{15}

И еще одна о милости Господней:

Проси — и тебе дастся.

Ищи — и обрящешь свой срок.

Стучи — и дверь отворится,

Потому что милостив Бог {16}.

Песня «Когда неправым зришь себя» предлагает покорно принять внешнее давление, но с гордостью противостоять внутреннему. А в «Суди о дереве» утверждается критерий моральной оценки:

Суди о дереве по плоду —

Не суди по листку. {17}

Некоторым своим притчам Иисус придавал форму народной баллады, как, например, притче о богаче и нищем в загробном мире, или вот этой:

Сеятель утомленный идет на сев,

Кожаная сума обок закреплена.

Вдоль веселых борозд видно, как он идет

Разбрасывать вдаль и вширь добрые семена. {18}

Считается, что он сочинял стихи, вполне сравнимые со стихами Исайи и Иезекииля, но до нас они не дошли,

Иногда он преподавал своим ученикам уроки морали, совершая нечто символическое, как, например, в Кане, когда на свадьбе его племянника Палти кончилось вино, которое из-за. позднего часа уже нигде нельзя было купить. Расстроенный распорядитель празднества