— Я прекрасно его знаю, Дмитрий капли в рот не берет. И в ближайший вторник его отпустят на поруки.

— И… что?

— И ничего. Он придет в палату навестить свою любимую жену и закончит начатое. Только теперь он успокоился и полностью готов; я представляю, что бедняге пришлось пережить…

— К чему готов?

— Ко всему, что вложили в него ваши куклы.

— Так вы знали об этом и раньше?!

— Мы вместе разрабатывали этот проект, я имею в виду идею искренней любви, а не вторичный эффект, который открылся уже в процессе. Мы наивно полагали, что, как в детстве, пирог поделят честно. Потом Лева оборзел, но стало поздно. Его никто не смог вразумить, ни Рон, ни я, и уж тем более Петька. Петька вызывал у Левы наибольшую ярость, из-за соперничества за Маринку…

— О чем вы, Костадис? Марина Симак давно замужем.

— Она что, по-вашему, родилась замужней? Мы все учились вместе, только Юханов и Гирин были на параллельном потоке.

— Черт, вот черт… Так глубоко я не догадался копнуть… Значит, Гирин был с вами заодно?

— Вот еще! Кто он такой, этот жирный дурень, чтобы брать его в долю?

Януш задумался. Он ощутил, как перестало напряженно биться сердце, и взглянул на происходящее другими глазами. Если для Костадиса Гирин — ничтожество, то за шкуру дознавателя никто не даст и копейки. А Гирин — ничтожество, потому что живет на зарплату. Он не раскрутил собственную фирму, не стал депутатом, не выпустил золотой диск и не работает в администрации президента. Да кто он такой, чтобы с ним серьезно разговаривать?

Кто мы все такие, чтобы с нами разговаривать?..

Ему внезапно остро захотелось схватить грека за тощую шею и трахнуть лбом о стекло. Чтобы этот самонадеянный червяк заскулил и заплакал.

— …Первый успешный опыт по перенесению чужого стрима был осуществлен лет двадцать назад. Тогда она обезьяна передавала другой мечты о вкусных бананах. Сибиренко всегда мыслил быстрее нас, он предложил скинуться, нанять ученых и запустить собственный проект. Но ему была нужна Марина Симак, потому что Марина — это Москва. Она должна была прикрыть его от питерских федералов. Сибиренко нужны были деньги Рона, да и моя помощь не помешала. Вы же работали в отделе экономической преступности, должны знать, что любая проводка крупнее двадцати тысяч автоматом запихивает вас на полгода «под колпак». Сибиренко просто не мог незаметно от государства тратить собственные деньги… Мы скинулись и подписали у нотариуса соглашение о будущем распределении прибыли. А Петьку Ласкавого предложил позвать Юханов. Он убедил Сибиренко, что только Ласкавый может нам дать рекламу по всему миру…

— Когда же вы успели поссориться?

— Именно тогда, когда все пошло слишком хорошо. Вдруг стали больше не нужны наши деньги, а в какой-то момент охрана Сибиренко не пропустила Рона в лабораторный комплекс. Юханов все-таки вошел и устроил Левушке скандал. Тот расплакался, потом собрал нас и признался, что на все работы наложен гриф секретности. Дальше Сибиренко выкинул удивительный фортель. Он открыл сейф и вернул нам деньги наличными. Мы обалдели! Я никогда не видел столько наличности. Мы с Роном переглянулись и подумали об одном: кто же помог Левушке с евриками? Даже просто выйти из его кабинета с чемоданом денег — означало подставиться… Тут же, за стеночкой, оказался нотариус, и Лева предложил расторгнуть договор. Вот такая хренотень… До выхода этой дурацкой «Халвы» оставалось меньше квартала.

— И вы согласились?

— Рон разорался. Он сказал, что Леве жопу прикрывала Марина, и без нее он говорить отказывается. Потом приехала Симак, и Сибиренко нажрался у нее на даче. Он же всегда к ней был неравнодушен… Он нажрался и выболтал то, что не имел права говорить. Он сознался, что федералы давно создали параллельный центр и очень рады, что появилась возможность обмена опытом… На самом деде им нужен был практический полигон для обкатки своих разработок.

Я упирал на то, что мы собирались продавать людям душевное тепло, а не насаждать контроль. Марина сказала, что постарается повлиять на президента, чтобы они из Москвы как-то вмешались. Рон сказал, что лучше потерять деньги, но все свернуть, пока не поздно. Лева плакал и божился, что на первом этапе никаких «посторонних примесей» в сценарии не будет. Симак все равно вынудила его подкинуть конкретной информации; на этом позже и строился ее доклад. Она первая заявила о возможной цепной реакции, о «заражении» подчинением масс людей, как только шоу станет дешевле…

Мы поверили Леве и разошлись, но денег так и не взяли.

Когда Лева Сибиренко понял, что остался один, он поджал хвост и пополз к своим хозяевам в Серый дом. Марине надо было молчать в тряпочку, но… мы не могли предположить, что Левушка начнет с нас.

— Что происходит, вы можете толком объяснить?

— Происходит то, что один любознательный, а теперь мертвый человек назвал финальной дракой за умы. Время штурма уже известно… хе-хе, патроны вложены в ракетницы, и капеллан обошел окопы. Однако ржание одной испуганной лошади или огонек сигареты может все испортить.

— Симак выступила с докладом, способным повлиять на ход будущих думских выборов? Или здесь опасность для президента?

— Выборов, скорее всего, не будет. Ни думских, ни президентских.

— Но ведь Сибиренко выдвинул свою кандидатуру?!

— Ему понадобятся симпатии плебса, когда придется занять пустующее кресло. Он же не идиот, наш народ не проголосует за успешного бизнесмена. Чтобы прийти в Кремль и принять от бояр скипетр, надо загодя раскрутить имидж народного заступника. Полонский, вы в курсе, что Сибиренко передал активы сыну, а сам собирается поститься в одном из монастырей? Вы в курсе, что его представители собираются пустить семьдесят миллионов на закупки подарков для одиноких пенсионеров? В нужный момент эти пенсионеры выйдут на улицы и грудью встретят штыки…

Полонский придвинулся, внимательно изучая собеседника. Он даже невольно принюхался, ожидая уловить запах алкоголя. Но владелец «Салоник» был совершенно трезв.

— Вы хотите сказать, что обладаете данными о намечающемся государственном перевороте? И вы намерены переложить это бремя на меня?..

— Да ладно, к чему этот пафос? Те, кто прикончил Рона, должны знать, что информация была именно у меня и ушла, и куда именно она ушла. Тогда есть шанс, что от меня отстанут. В наше время избавляются только от тех, кому есть что сказать…

— Кто «они», господин Костадис?

— Хрень такая, глупее вопроса вы не могли задать!

— Прекрасно! Теперь «они» захотят избавиться от меня?

— Несомненно. Вам придется действовать очень быстро.

— Зажечь случайную сигарету? Испугать лошадь?

— Вот-вот.

— Я не отказываюсь действовать и не боюсь угроз. — Януш повертел в ладони медальон, внутри которого позвякивала капсула с чипом. — Но ведь у вас гораздо больше возможностей…