— О чём, девица, плачешь?

— А тебе-то что за дело? — Она ему говорит.

— Да вот есть дело, — ответил тот, — расскажи-ка лучше.

— Даже если и расскажу, легче мне от того не станет, — молвила она.

— Как знать. — И чёртик повертел хвостиком.

— А, ладно, — согласилась она. — Легче не станет, да и хуже тоже не будет. — И рассказала ему всю историю с самого начала, про пироги, и про пряжу, и про всё остальное.

— Вот что мы сделаем, — сказал тогда чертёнок. — Каждое утро я буду приходить под твоё окно и забирать лён, а вечерами стану приносить пряжу.

— А какую плату возьмёшь?

Посмотрел он на неё искоса и говорит:

— Каждый вечер я буду давать тебе три попытки угадать моё имя; коли угадаешь до конца месяца, ничего с тебя не возьму, а не угадаешь — пойдёшь со мной.

Ну, девушка решила, что уж до конца-то месяца наверняка догадается.

— Ладно, — ответила она, — согласна.

— Вот и славно, — ответил чёртик и завертел хвостом. На следующее утро привёл король свою жёнушку в ту комнату, а там уже лежит лён и еда на день.

— Ну, вот тебе лён, — молвил он, — и помни: к вечеру не спрядёшь, голова с плеч. — Тут он вышел и дверь за собой закрыл.

Только он ушёл, а в окно уже стучат.

Королева подскочила к окну, распахнула его, а на подоконнике сидит маленький чёрный чертёнок.

— Где лён? — спрашивает.

— Вот, — отвечает королева и отдаёт ему охапку.

Наступает вечер, и снова стук в окно. Девица встаёт, открывает, а там уже сидит чёртик с пятью мотками пряжи в руках.

— Вот твоя пряжа, — молвил он и отдал ей мотки. — Ну, так как же меня зовут? — спрашивает.

— Наверное, Билл, — отвечает молодая королева.

— Нет, не так, — говорит чёрт, а сам хвостиком круть-круть.

— Ну, тогда Нед. — Она ему опять.

— Нет, не так, — радуется чёрт и опять хвостиком круть-круть.

— Может, Марк? — попробовала она в последний раз.

— Нет, не Марк. — И чёрт завертел своим хвостом так быстро, что сорвался с подоконника и улетел.

Приходит муж, а пять мотков пряжи уже лежат, его дожидаются.

— Что ж, вижу, мне не придётся убивать тебя сегодня, — говорит он жене. — Утром тебе дадут ещё льна и еды, — и с этими словами ушёл.

Так и повелось: каждый день ей приносили лён и еду, а утром и вечером приходил чертёнок. А девица только и делала, что придумывала ему имена. Но так ни до чего путного не додумалась. Месяц шёл к концу, чертёнок поглядывал на неё всё сердитее и каждый раз, когда она пыталась угадать его имя, всё быстрее вертел хвостом.

И вот настал предпоследний день. Принёс чертёнок вечером пять мотков пряжи и спрашивает:

— Что, знаешь, как меня зовут?

— Никодим? — отвечает девица.

— Не-а. — Он ей.

— Саул?

— Нет, не Саул.

— Ну, тогда Мафусаил?

— Нет, и не Мафусаил.

Тут он на неё так зыркнул, что у неё душа в пятки ушла, и говорит:

— Женщина, у тебя осталась одна ночь. Завтра ты будешь моей! — И улетел.

Ну, напугалась она, конечно. А тут, слышит, и король идёт. Входит, видит, пять мотков на месте, и говорит:

— Что ж, душа моя, — такие его слова, — вижу, и завтра пряжа у тебя будет готова, так что убивать тебя мне не придётся, а потому поужинаю-ка я сегодня здесь, с тобой.

Принесли им ужин и второй стул, для короля, и сели они трапезничать.

Сделал король глоток-другой, да вдруг как расхохочется.

— Что с тобой? — спрашивает его жена.

— Да вот, — отвечает, — охотился я сегодня в лесу да заехал в такое место, где никогда не бывал раньше. Там посредине большая такая яма, а стенки у неё белые, как из мела. И вот слышу, в яме какой-то шум. Сошёл я с коня, подкрался потихоньку к самому краю да и заглянул в яму. Вижу, сидит в ней чёрный такой чертёнок, забавный-презабавный. И вот чем он занят: стоит перед ним прялка, а он прядёт, да быстро так, и хвостом крутит. Прядёт, а сам поёт:

Ми-минуточки идут,

Том Тит Тот меня зовут.

Королева, когда это услышала, чуть не подпрыгнула от радости, да вовремя сдержалась.

Наутро чёрт пришёл за льном, и вид у него был злющий-презлющий, как никогда раньше. Вот и ночь настала, слышит королева стук в окно. Отворила она раму, а тот уже сидит на подоконнике. Ухмылка от уха до уха, а хвост так и вертится.

— Как меня зовут?

— Соломон? — говорит она и притворяется, будто испугалась.

— Нет, не Соломон, — ответил он и придвинулся к ней поближе.

— Ну, тогда Заведей?

— Нет, не Заведей, — отвечает чёртик. И засмеялся, довольный, а хвостик заходил так быстро, что глазом и не уследишь.

— Не торопись, женщина, подумай как следует, — говорит, — ещё одна попытка, и ты моя. — И тянет к ней свои чёрные ручонки.

Отступила она тогда на шаг-другой, посмотрела на него, засмеялась и, тыча в него пальцем, сказала:

Ми-минуточки бегут,

Том Тит Тот тебя зовут.

Услыхал он эти слова, да как завизжит не своим голосом, как выскочит в окошко, и больше она его не видала.

У этой сказки есть продолжение, где рассказывается, как одна цыганка при помощи отвратительного снадобья из колёсной мази и тухлых яиц избавила королевскую жену от ежегодной необходимости прясть.

Интересно заметить, что имена почти всех фей-прядильщиц на Британских островах почему-то заканчиваются на «трот», «фрот» или «тот».

Самая забавная шотландская версия сказки «Гном-Тихогром». Возможно, имя феи в этой сказке происходит от шотландского «стур» (stoor), то есть «пыль», и, возможно, связано с вихрями из пыли, в которых якобы путешествуют феи. В другой версии этой сказки фею зовут Фиттлтот.

Одна хозяйка из Киттлрампита лишилась мужа, — думали, что его силком забрали в море, — и не осталось у неё никого, кроме маленького сыночка-грудничка да огромной свиньи, которая вот-вот должна была опороситься, — хозяйка надеялась на большой приплод. Но вот как-то утром пошла она покормить свинью, слышит, а та хрипит и хрюкает, точно с жизнью расстаётся. Уж хозяйка её звала и уговаривала, да всё напрасно. Села тогда женщина на приступочку у двери и горько заплакала. И вот пока она там сидела да выла, глядь, идёт через долину странная такая леди в зелёном платье и прямо к её дому — а дом хозяйки стоял на вершине холма, на самой лесной опушке. В руках у леди был длинный посох, и так она походила на благородную даму, что хозяйка, едва леди поравнялась с ней, поднялась на ноги, сделала ей книксен и говорит: