Де'Уннеро был взволнован не менее юного рейнджера. Его занимало, как-то встретит его через столько лет старый друг — настоятель Сент-Бондабриса Олин. А если и не друг, то, во всяком случае, давний соратник.

— Он обязательно захочет увидеться со мной, — настаивал Де'Уннеро, обращаясь к монахам, стоящим на страже у ворот Сент-Бондабриса — наиболее крупного из двух монастырей Энтела.

— Любезный господин, — ответил ему молодой монах, говоривший с сильным местным акцентом, отчего слово «любезный» звучало у него как «любэзный», — аббат Олин не имеет обыкновения принимать у себя посетителей. Вы можете войти и помолиться — наши двери открыты для всех желающих. Если вы посетите вечернюю службу, вам, быть может, посчастливится увидеть нашего благочестивого настоятеля. Конечно, если он соблаговолит почтить нас своим присутствием.

— Доложите обо мне, — повторил Де'Уннеро, всеми силами стараясь не поддаваться раздражению. — Скажите ему, что один его старый друг, бывший магистр Санта-Мир-Абель, приехал в Энтел и желает встретиться с ним. Он непременно примет меня.

Монахи недоверчиво переглянулись.

— Единственные бывшие магистры Санта-Мир-Абель, кого я знаю, — это отец-настоятель Фио Бурэй, настоятель Гленденхук из Сент-Гвендолин и настоятель Тенгмен из Сент-Доннибара. Вы никак не можете быть ни отцом-настоятелем Бурэем, ни настоятелем Гленденхуком, посещавшими нас в прошлом. Остается предположить, что вы — настоятель Тенгмен, однако мне говорили, что ему близится к семидесяти. Пожалуйста, любезный господин, оставьте ваши неуместные шутки.

Де'Уннеро вдруг шагнул вперед, схватил изумленного монаха за плечи и прошептал на ухо:

— Скажи настоятелю Олину, что с ним желает говорить Маркало Де'Уннеро.

Монах высвободился из рук Де'Уннеро и отступил назад, не сводя с него глаз. Возможно, он где-то слышал это имя, но забыл, где именно и с чем оно было связано.

— Он будет говорить со мной, — с нажимом произнес Де'Уннеро.

Видя, что монах и не подумал сдвинуться с места, он бросил на него угрожающий взгляд.

— Если ты доложишь обо мне и аббат Олин откажется встретиться со мною, ты ничем не рискуешь. Но если ты не сообщишь ему, а Олин потом узнает, что вы не пустили к нему его старого друга и соратника…

Растерянный молодой монах взглянул на своего собрата, после чего все же скрылся в недрах монастыря. Достаточно скоро он вернулся и, явно волнуясь, попросил:

— Сделайте одолжение, расстегните вашу одежду. Если вы тот, кем себя называете…

— Тогда у меня должен остаться на теле вот этот шрам, — докончил за него Де'Уннеро, расстегивая рубаху. — Шрам от раны, которую я получил, когда поври напали на Санта-Мир-Абель.

Увидев на теле странного незнакомца глубокие шрамы, монах поклонился и пригласил Де'Уннеро следовать за ним.

— Ты что же, ничего не знаешь об истории Маркало Де'Уннеро? Получается, что нет, иначе ты бы не стал говорить мне разные глупости, а сразу бы пошел докладывать аббату Олину.

Монах лишь неопределенно пожал плечами. Де'Уннеро схватил его за руку и развернул лицом к себе.

— Тебе сколько лет? — сурово спросил он.

— Двадцать два.

— Но ведь все это происходило не так давно, — горестно воскликнул Де'Уннеро.

Ему вдруг стало до боли обидно. Подумать только: величайшие события, неузнаваемо изменившие жизнь королевства… и забываются с такой легкостью! И кем? Монахом абеликанского ордена, поклявшегося при вступлении в него бережно хранить историю!

Молодой брат ошеломленно взирал на Де'Уннеро, совершенно не представляя, как ему отвечать и надо ли это делать вообще.

— Веди меня к аббату Олину, — властно, с оттенком презрения приказал Де'Уннеро.

Войдя в личные покои настоятеля, он с трудом узнал этого человека. Для Де'Уннеро то было вторым горестным напоминанием о прошедших годах. Да, слишком много лет пролетело с тех славных дней, когда отец-настоятель Маркворт попытался поднять церковь Абеля на новый, более величественный уровень, а Джилсепони и Элбрайн безжалостно оборвали эти попытки… Сильно постаревший, с жидкими седыми волосами, венчиком окружавшими лысину, горбатый настоятель Олин Жантиль сидел за столом в согбенной позе. Он совсем высох. Но печальным зрелище оставалось только до тех пор, пока Олин не поднял глаза.

Былое пламя в них ничуть не угасло — Де'Уннеро сразу же узнал этот яростный огонь, брызжущий шипящими искрами. Телесная дряхлость во многом скрывала внутреннюю силу настоятеля Сент-Бондабриса, но Маркало Де'Уннеро было достаточно заглянуть в эти пылающие глаза, чтобы убедиться: он не зря сюда явился. Этот желчный старик будет чрезвычайно ценным союзником.

— Невероятно, — пробормотал аббат Олин.

— Что я жив? Или что я осмелился вернуться в большой мир? — осведомился Де'Уннеро.

— И то и другое, — сказал Олин. — Опальный епископ, опальный предводитель братьев Покаяния, раскрывший, что в нем живет страшный тигр-оборотень. Забыл добавить: вероятный убийца барона Бильдборо… И вот вы здесь, а многие из тех, чьи жизненные дороги казались несравненно легче и проще, уже отошли в небытие.

— Возможно, такова Божья воля, — отозвался бывший монах.

Если он и шутил, то лишь наполовину. Однако аббат Олин разразился квохчущим смехом.

— Бог давным-давно оставил наш мир, — заявил он.

Де'Уннеро не мог скрыть своего удивления, а может — радости, слыша из уст Олина подобное богохульство.

— Бог стремится испытать пределы нашего терпения, — ответил Де'Уннеро.

— Похоже, Он испытывает нас сверх пределов, — пробормотал старый аббат.

— Так считают только слабые, — поспешил возразить бывший монах. — Все, кто гнется и ломается под тяжестью испытаний, недостойны торжества окончательной победы. Неужели вы сломались, настоятель Олин?

Старик бросил на него проницательный взгляд.

— Зачем вы здесь? — спросил он. — И каким образом Маркало Де'Уннеро до сих пор жив?

Теперь настала очередь Де'Уннеро рассмеяться, но смех его был недолгим. Он подошел ближе, уперся руками в стол Олина и оказался лицом к лицу с настоятелем.

— Потому что борьба еще не окончена, — зловеще произнес он. — Мы сбились с пути и зашли очень далеко в сторону, но я намерен до последнего вздоха сражаться за то, чтобы вернуть абеликанскую церковь на истинный путь.

— Вам мало того, что было? — вскричал Олин. — Нам что же, перекраивать на новый лад глупости Маркворта? Старый честолюбивый дурак, он запятнал и навеки опозорил свое имя. Пути назад нет. Ни церковь, ни народ этого не допустят.

— Неужто вы верите, что нынче церковь находится на верном пути? — с издевкой спросил Де'Уннеро. — И избрание Фио Бурэя отцом-настоятелем прошло надлежащим образом? Вы еще скажите, что этот человек вполне достоин возглавлять орден Абеля.