– Тебе нравится дразнить меня, не так ли? Я уже начинаю сожалеть, что признался в своей слабости. – Не в силах противостоять двойному искушению, Рори потер один напряженный сосок, затем другой, пока Элисон не затрепетала от восторга. – Когда же ты поймешь, что это обоюдоострое оружие? – прошептал он, обдавая горячим дыханием ее ухо.

– Я это уже давно поняла, – выдохнула Элисон, когда его обжигающий язык прошелся по чувствительному местечку у нее за ухом. – Просто хотелось бы знать, что ты будешь делать, когда я стану слишком толстой.

– Подожду, пока ребенок выберется наружу, и займусь тем, чтобы наградить тебя еще одним. Но об этом мы подумаем, когда придет время. А пока я хочу быть уверен, что буду здесь желанным гостем каждую ночь до конца наших дней. – Рука Рори скользнула между ее бедер, недвусмысленно указывая, где бы он хотел находиться всю оставшуюся жизнь. Он не мог предложить ей ничего, кроме наслаждения, но другого ей и не требовалось.

– Разве вы в этом сомневались, милорд? Не знаю, как ты, а я могу отдать себя лишь однажды. Боюсь, тебе будет трудно избавиться от меня.

Рори приник к ее губам и слегка приподнялся, прежде чем снова погрузиться в нее. Элисон напряглась, а затем расслабилась, втягивая его в свои тесные глубины.

– Ах, милая, ты можешь сожалеть о своем выборе, но мы теперь неразделимы. Ты теперь Маклейн, а Маклейны никогда не предают своих.

Элисон восприняла эти слова не умом, а сердцем, пока ее тело пылко откликалось на его вторжение и обладание. Что толку терзать себя, размышляя о различиях между любовью и вожделением? Рори не оставит ее, и это единственное, что имеет значение.

Декабрь 1760 года

Положив руку на свой округлившийся живот, Элисон смотрела на заснеженный пейзаж. Беспокойство сделало ее непоседливой, и она бродила по дому, не в состоянии заняться чем-нибудь серьезным. Куда бы она ни шла – на кухню, чтобы переговорить с кухаркой, или свою комнату, возвращаясь к вязанью, – она неизменно останавливалась у окна, глядя на пологие склоны, спускавшиеся к берегу.

В бухте было пусто. «Морская ведьма» ушла в более теплые моря, оставив Дугала и его жену. За минувшие недели Майра стала неотъемлемой частью их небольшого сообщества, скрашивая дни Элисон, когда на нее накатывали приступы уныния. Как, например, сегодня.

Наверное, все дело в снеге. Снег присутствовал в ее ночных кошмарах, и она не могла избавиться от дурных предчувствий. Зима выдалась суровая, и далеко не все оказались готовы к ней. Рори и Дугал пропадали целыми днями, помогая своим соплеменникам запасаться провизией и ремонтировать жилища. При всем сочувствии к их деятельности, она предпочла бы, чтобы Рори не стремился все делать своими руками.

Элисон вздохнула. Она ощущала смутную тревогу, но не могла понять ее источника. Это заставляло ее нервничать. Должна же быть какая-то причина для ее подавленного состояния. Если это не погода и не кошмары, то что же?

Майра сочувственно поглядывала на Элисон, нервно расхаживавшую по комнате. Едва ли ребенку пойдет на пользу постоянное беспокойство, в котором пребывает его мать. Прокладывая аккуратные стежки на детском платьице, она размышляла о том, чем бы занять хозяйку дома, которая быстро становилась ее ближайшей подругой. Незаметно наблюдая за Элисон в течение последних недель, она пришла к выводу, что не все так просто с улыбчивой девушкой, на которой женился Маклейн. Дугал считал ее чистым и простодушным созданием, но этим не исчерпывалась сложная натура Элисон. Несмотря на свойственную ей порой детскую непосредственность, леди Маклейн достаточно было одного взгляда, чтобы понять происходящее вокруг. Она имела непостижимую способность оказываться в кухне, когда Мэри приступала к пугающим повествованиям об их злобном соседе, или у окна, чтобы вовремя заметить, как загорелся дом арендатора. В присутствии Элисон Мэри всегда успокаивалась и замолкала, а к дому со скоростью молнии устремлялась помощь. И сейчас, глядя на молодую хозяйку, Майра не могла отделаться от ощущения, что беспокойство Элисон не предвещает ничего хорошего какому-то злосчастному созданию.

Впрочем, предчувствия Элисон не всегда были связаны с опасностью. Слуги рассказывали, что хозяйка точно знала, когда прибудет «Морская ведьма». А перед самым прибытием корабля Майра сама видела, как Элисон, радостно улыбаясь, нетерпеливо перебегает от окна к окну. Половина доставленных пакетов теперь хранилась где-то в секретном месте, ожидая Рождества, а остальные – включая обувь, шали, отрезы и даже новый ткацкий станок – были щедро распределены между домочадцами. Так что если предчувствия Элисон и носили мрачный характер, то только потому, что сложившиеся обстоятельства были чреваты скорее опасностями, чем приятными неожиданностями.

Вот почему Майра наблюдала за Элисон с такой тревогой. От Дугала она знала о вражде между Маклейном и его кузеном. Жаль, что прошли те времена, когда спорные вопросы решались на поле брани. Если верить тому, что она слышала на кухне, во всей округе не найдется ни одного мужчины, который взялся бы за оружие по призыву Драммонда. Маклейн вышел бы победителем из честной схватки. А все эти интриги и скрытая борьба еще неизвестно чем кончатся.

Вряд ли Рори рассказал своей беременной жене, что помогает арендаторам воровать овец Драммонда, чтобы они могли пережить эту зиму. И что кто-то взял себе за правило стрелять в него, стоит ему оказаться в одиночестве Далеко от дома. Были и другие вещи: официальные бумаги и документы, письма, курсировавшие между Лондоном и Эдинбургом. Правда, Майра могла судить об их содержании только по хмурым гримасам Дугала. Одного этого было достаточно, чтобы сверхчувствительная леди Маклейн денно и нощно мерила шагами комнату. И тот факт, что она этого не делала, свидетельствовал о том, что нынешняя нервозность Элисон объяснялась еще большей опасностью.

– Может, принести вам горячего пунша? Вы приляжете и отдохнете.

– Лучше прогуляюсь. Снегопад прекратился, да и ветер, кажется, поутих. Немного свежего воздуха мне не помешает. Жаль, что у нас так мало зелени, чтобы украсить дом. – Произнеся вслух свои мысли, Элисон вышла из комнаты, отправившись за теплой накидкой.

Спустя полчаса она шагала вверх по склону холма, испытывая больше воодушевления, чем когда-либо в последние дни. В лицо ей дул бодрящий ветер, под ногами поскрипывал снег, искрившийся в ослепительных лучах солнца. Все ее чувства обострились, наполняя ощущением жизни, как в те мгновения, когда Рори касался ее.

Звук выстрела, отразившись эхом от заснеженных холмов, еще долго звучал в ее ушах после того, как она упала на землю.

За высившейся неподалеку скалой рослый мужчина выбил ружье из рук своего спутника, затем схватил его за грудки и развернул лицом к себе.

– Вы что, сошли с ума? Куда вы стреляете? Ведь это Элисон!

Драммонд стряхнул снег с плеча и расправил измятую взбешенным графом куртку. Пожав плечами, он поднял ружье и перезарядил его.