Одновременно Вам нужно нанести вспомогательный удар в обход Новороссийска и при благоприятной обстановке занять Новороссийск, а в дальнейшем иметь в виду захват Таманского полуострова.

Для проведения такой операции Черноморской группе сил и средств в настоящее время недостаточно. Ставка предлагает перебросить из состава Северной группы 10-й гвардейский стрелковый корпус, две стрелковые дивизии из 58-й армии и одну стрелковую дивизию из 46-й армии. Всего – стрелковый корпус, три стрелковых дивизии и три танковых полка из резерва Ставки.

План проведения Краснодарской операции представить шифром в Ставку 30.12.42 г.».

После получения такого ответа из Ставки Верховного главнокомандования за подписью Г.К. Жукова я позвонил по ВЧ И.В. Сталину и доложил ему о том, что намечаемая Ставкой задача для Черноморской группы войск Закфронта ясна, но она сопряжена с большими трудностями и длительной предварительной подготовкой для ее осуществления. В горно-лесистом районе предстоящих боевых действий снежный покров доходит до полутора-двух метров. Там нет ни одной приличной дороги, по которой можно было бы в короткий срок сосредоточить необходимые силы и технику для прорыва обороны немцев. Для усиления группы требуется переброска одного стрелкового корпуса и трех стрелковых дивизий из района Грозного в Туапсе. Эта переброска потребует много времени, и провести ее очень трудно, ибо у Черноморского флота нет для этого необходимого тоннажа. Оборона в направлении Краснодара у немцев весьма крепкая. Все это, вместе взятое, вызывает опасение за быстрый и успешный исход наступления на краснодарском направлении.

В конце разговора я просил разрешения утвердить ранее разработанный нами план наступления на майкопском направлении, для осуществления которого было больше реальных возможностей. Сталин не стал меня слушать по 2 этому плану, а приказал срочно подработать план наступления на краснодарском направлении и передать его шифром в Ставку.

Получив такой приказ, мы с Иваном Ефимовичем крепко призадумались. Но время не терпит, сидеть сложа руки нельзя, и началось то, что мы с Петровым называли «вариантной лихорадкой». Вариант за вариантом выдвигался то мной, то Иваном Ефимовичем и после горячего обсуждения браковался. Все они и с военно-теоретической и с практической точки зрения оказывались нереальными.

И в самом деле, Ставка поставила нам невероятно трудную, если не сказать невыполнимую задачу.

Цель, выраженная в директиве Ставки, была заманчивой: с выходом на Батайск мы ставили противника в безвыходное положение.

Однако, всесторонне рассматривая этот план, тщательно анализируя сложившуюся обстановку, мы наталкивались на непреодолимые препятствия.

Труднейшим из них был сам район предстоящих боевых действий – отроги Главного Кавказского хребта. Нам предстояло пройти их в самое неблагоприятное на юге время года, когда температура на побережье плюсовая, а в горах доходит до минус 15–20 градусов. В этот период и без того почти непроходимые отроги хребта покрыты глубоким снежным покровом.

А отсутствие дорог для подвоза боепитания и продовольствия? Строительство их требовало большого количества дорожных и инженерных батальонов, которых на нашем фронте были считаные единицы.

Трудность вторая – переброска войск из района Владикавказа. На это требовалось много времени. Такая переброска могла быть осуществлена только комбинированным путем: до порта Поти по железной дороге, а затем – морем.

Иван Ефимович Петров, повидавший и преодолевший немало трудностей при героической обороне Одессы и Севастополя, недоуменно разводил руками:

– Трудновато приходилось мне в Крыму, но то, что нам предстоит ныне, куда сложнее. Крепкий орешек!.. – И откровенно признался мне: – Нет у меня уверенности в успешном осуществлении плана, предложенного Ставкой. И рад бы в рай, да грехи не пускают.

Но директива Верховного главнокомандования – не предмет дискуссии, и я, озадаченный не менее Петрова, все же счел нужным успокоить его:

– Не так уж страшен черт, как его малюют! Выдюжим, Иван Ефимович. Давай еще раз обмозгуем план операции, прикинем, какую помощь нам сможет оказать Черноморский флот.

– Да ведь сколько дней уже обмозговываем, Иван Владимирович, а что толку? Трудности можно поубавить на бумаге, а в действительности?.. Ведь нет у нас волшебного платочка, чтобы махнул им – и горы, будь они неладны, стали равниной. И у пехоты нет крыльев, чтобы птицей перелететь через отроги…

Обсуждения в штабе заканчивались тем, что мы садились в вездеход и выезжали на рекогносцировку местности. Уж на что вынослив вездеход, но и он с трудом преодолевал лишний десяток метров до перевала Хохуч: подъемы и спуски обледенели, снежный покров – в два метра. И по этой дьявольской дороге надо пропустить колонну пехоты, артиллерию.

А на следующий день мы уже разведывали дорогу на другом направлении – горяче-ключевском.

Но и она оказалась непригодной для продвижения большой массы войск. Недаром ее называли арбной дорогой, да и не всякая арба пройдет по узкой, обледенелой, вьющейся змейкой в горах полоске. Для прохода автомашин ее необходимо было значительно расширить.

– Вот и наступай тут крупными силами, – досадливо морщился Петров. – Сколько же дней потребуется на расширение этой и прокладку новых дорог?

– Ни одного лишнего, – сказал я Петрову. – Торопись, Иван Ефимович. Дай задание своим дорожникам, пусть проявят чудеса расторопности и смекалки. Без дороги, проходимой для артиллерии и автотранспорта, нам нечего и думать о наступлении. Организуем перевалочные станции, наладим диспетчерскую службу…

Вернувшись в штаб, я позвонил Сталину, доложил о том, что дала рекогносцировка на лазаревско-майкопском и горяче-ключевском направлениях, высказал свои опасения насчет успешного исхода наступления.

Моя попытка в разговоре со Сталиным отстоять ранее разработанный нами «майкопский план» успеха не имела.

Краснодарский вариант, предложенный Ставкой, остался в силе.

Штаб Черноморской группы войск и штаб Закавказского фронта в соответствии с указанием Ставки срочно разработали план наступления на краснодарском направлении, который состоял из двух частей (операций) и именовался: «Горы» – «Море».

Да простит мне читатель, если я заставлю его выслушать полностью план операций «Горы» и «Море», разработанный нашим штабом. Дислокация частей и соединений, название населенных пунктов, определение боевой задачи, направление главных ударов… На первый взгляд – сухая, деловая проза, доступная пониманию одних лишь военных специалистов.

Но за этим планом, за стрелами, прочерченными на карте, мы, авторы этих наступательных операций, видели напряженные бои, в которые будут втянуты как с нашей, так и со стороны противника огромные людские массы, множество боевой техники, пыльные большаки и проселки, по которым сквозь огонь, под разрывами бомб, снарядов и мин наши доблестные бойцы понесут освобождение томившимся в фашистской неволе жителям кубанских станиц и городов, алое зарево победы над ненавистным врагом.

Итак, операция «Горы».

Она предусматривала прорыв обороны противника на участке Горячий Ключ, Крепостная, выход на рубеж реки Кубань и овладение г. Краснодар.

В последующем главная цель: отрезая пути