— Я его только в Танчико вспомнила. Я была совсем крохой. Эти усы, и стоял он близко — я смотрела на его лицо снизу вверх… Потом я услышала, как он декламировал отрывок из «Великой Охоты за Рогом». Он решил, что я снова все забыла. — Илэйн слегка покраснела. — Я… слишком много вина выпила и потому на следующий день не смогла ничего вспомнить.

Найнив только головой покачала. Она помнила ту ночь, когда девушка по уши залилась вином. По крайней мере, впредь Илэйн себе такого не позволяла: дикая головная боль на следующее утро, похоже, послужила отличным лекарством. Теперь-то Найнив поняла, отчего девушка так ведет себя с Томом. В Двуречье ей приходилось сталкиваться с похожими случаями. Вот, например, девочка, которая только-только стала считать себя женщиной. С кем еще ей себя сравнивать, как не с матерью? А иногда с кем еще состязаться, чтобы доказать, что она — женщина? Обычно все выливалось в невинные попытки стать лучше во всем — от шитья до готовки. Ну еще, быть может, безобидные заигрывания с отцом. Но в случае с одной вдовой Найнив стала свидетельницей, как почти взрослая дочь той выставила себя на посмешище, пытаясь захомутать мужчину, за которого ее мать намеревалась выйти замуж. И вся беда заключалась в том, что Найнив не имела ни малейшего понятия, как выбить сию дурь из головы Илэйн. Несмотря на неоднократные и суровые увещевания и ее самой, и всего Круга Женщин — и даже более чем увещевания, — Сари Айеллин утихомирилась, лишь когда ее мать вновь вышла замуж и когда сама она тоже сыскала себе мужа.

— Наверное, он был тебе как второй отец, — осторожно промолвила Найнив. Она прикинулась, что больше всего ее занимает раскладывание вещей. Том несомненно смотрел на девушку по-отцовски. И это многое объясняло.

— Так о нем я почти никогда не думала. — Илэйн вдруг очень заинтересовало, сколько шелковых рубашек взять с собой, но глаза у нее были печальные. — Своего отца я едва помню. Когда он умер, я была совсем младенцем. Гавин говорит, отец все время с Галадом проводил. Лини пыталась сгладить впечатление от этого, но мне известно: в детскую к нам с Гавином он ни разу не заходил. Знаю, он бы пришел — когда бы мы подросли. Тогда он нас многому бы научил, как и с Галадом занимался. Но он умер.

Найнив решила зайти с другого бока:

— По крайней мере. Том для своих лет мужчина еще хоть куда. Вот бы хорошенькое дельце вышло, если б он рук-ног разогнуть не мог. У стариков часто так бывает.

— Если б не хромота, он бы заднее сальто запросто делал. И мне неважно, что он прихрамывает. Он очень умный и очень многое о мире знает. И он ласковый, рядом с ним я чувствую себя как за каменной стеной. И не думаю, что мне стоит ему об этом говорить. Он и так изо всех сил старается меня защищать.

Вздохнув, Найнив отказалась от дальнейших попыток. По крайней мере, на время. Том смотрит на Илэйн как на дочь, но если девушка станет продолжать в том же духе, то в конце концов он вспомнит, что она ему не дочь. Тогда-то Илэйн поймет, каково оно, на горячую плиту сесть.

— Илэйн, Том к тебе очень хорошо относится. — Ладно, пора сменить тему. — А ты уверена насчет Галада?… Илэйн? Ты уверена, что Галад выдаст нас, а, Илэйн?

Девушка вздрогнула, смахнула ладошкой с лица легкую нахмуренность:

— Что? Галад? Совершенно уверена, Найнив. И если он узнает, что мы не желаем, чтобы он нас в Кэймлин отвез, у него останется всего один выбор. И это решение он примет, не колеблясь.

Ворча себе под нос, Найнив вытащила из сундука свое шелковое дорожное платье. Иногда ей казалось, что Создатель лишь для того сотворил мужчин, чтоб они женщинам хлопот побольше доставляли.

Когда девушка-прислуга явилась с чепцами, Илэйн в белой шелковой сорочке, лежала на кровати, прикрыв лоб и глаза влажной тряпицей, а Найнив усиленно делала вид, будто подшивает подол светло-зеленого платья, которое носила Илэйн. Найнив то и дело попадала иголкой себе по большому пальцу; никому и никогда она не призналась бы в этом, но шить и рукодельничать вообще была не мастерица. Она сидела в платье — не может же служанка позволить себе бездельничать, как леди, но волосы у нее были распущены. Всякому сразу видно: у горничной и в мыслях нет в скором времени из комнаты выйти. Найнив шепотом поблагодарила девушку — чтобы не потревожить отдыхающую леди, — одарила ее еще одним серебряным пенни и строго-настрого наказала, чтобы леди ни под каким предлогом не смели беспокоить. Едва дверь с тихим щелчком затворилась, Илэйн вскочила и принялась вытаскивать из-под кроватей узлы. Найнив отбросила в сторону зеленое шелковое одеяние и завела руки за спину, расстегивая пуговицы. Прошло совсем немного времени, и девушки были готовы: Найнив в зеленом шерстяном, Илэйн в синем; за спиной — узелки. Найнив несла свою суму с травами и деньги, а Илэйн она доверила завернутые в одеяло шкатулки. Глубокие поля капоров так удачно скрывали лица, что Найнив подумала: они могут и мимо Галада спокойно пройти, он ведь помнил ее с косой. Однако госпожа Джарен вполне могла остановить незнакомых женщин, спускающихся от комнат постояльцев с набитыми узелками.

Задняя лестница узкими каменными пролетами прилепилась к наружной стене. На секунду Найнив посочувствовала Тому и Джуилину — им ведь, беднягам, немалых трудов стоило затащить по этой лестнице тяжелые сундуки, но внимание молодой женщины занимали двор и каменная конюшня под шиферной крышей. Под каретой, в тенечке, спасаясь от жары и духоты, развалился желто-коричневый пес, но все конюхи находились в конюшне. Через ее открытые двери Найнив заметила какое-то движение, но наружу никто не выходил. Очевидно, конюхов тоже больше привлекали тень и относительная прохлада.

Найнив с Илэйн быстро перебежали конюшенный двор и выскочили в переулок, зажатый между зданием конюшни и высокой каменной оградой. Мимо них, занимая чуть ли не всю ширину переулка, прогрохотала полная навоза телега, сопровождаемая тучей мух. Хотя Найнив и не видела, она подозревала, что Илэйн окружена свечением саидар. Сама она только надеялась, что собаке не вздумается забрехать и никому не понадобится выйти из кухни или из конюшни. Если воспользоваться Силой, улизнуть по-тихому не получится, а коли пытаться проторить себе дорожку бойким языком, то останутся следы, по которым Галад устремится в погоню.

Нетесаные деревянные ворота в конце переулка запирала всего лишь обыкновенная щеколда. На открывшейся за воротами узкой улице, вдоль которой стояли простенькие каменные дома с соломенными, по большей части, крышами, было пустынно. Лишь несколько мальчишек играли в какую-то игру, в которой вроде бы требовалось стукнуть партнера погремушкой с сухими бобами.

Единственным взрослым в поле зрения был мужчина, кормивший в голубятне на крыше напротив своих птиц, но он чуть ли не по пояс просунулся через дверцу в клетку. Ни он, ни ребятишки даже не взглянули на женщин, которые, закрыв за собой ворота, невозмутимо двинулись по кривой улочке, всем своим видом показывая, что находиться тут им ничуть не возбраняется.

Найнив с Илэйн отмерили от Сиенды по пыльной дороге добрых пять миль, прежде чем их нагнали Том с Джуилином. Том правил фургоном, очень напоминавшим фургон Лудильщиков, правда, выкрашен он был в несвойственный им цвет — серо-зеленый, причем краска местами облупилась, обнажая большие грязные пятна. Найнив с облегчением запихала узлы под козлы и с удовольствием забралась в фургон позади менестреля, но без всякого удовольствия уставилась на Джуилина, ехавшего верхом на Лентяе.