— Значит, только Фельдманы, и никого больше? Это очень важно.

— Так меня информировали. И источник надежный. Только они двое…

— И никто не пострадает?

— Ни в коем случае, — подтвердила она. — Будь хоть малейший шанс пострадать, и я никогда не пошла бы на это.

И Бренда-Мишель ободряюще ему улыбнулась.

Огромные деньжищи, никто не пострадает. Звучало заманчиво. И все же он тогда сказал:

— Я дам тебе знать.

Харт отправился домой и тщательно проверил информацию, полученную от нее. Сидя за компьютером, он громко хохотал. Как и следовало ожидать, все подтверждалось. И он не мог себе представить, чтобы во всем мире нашелся полицейский, сумевший бы придумать такую ловушку. Они подбрасывали наркотики, предлагали сбыть краденое или обменять фальшивые деньги, но им бы и в голову не пришел сюжет, достойный триллера с Николасом Кейджем в главной роли.

Затем наступил «Большой день». Все вместе на угнанном «форде» они поехали к озеру Мондак. Он сам, Комптон Льюис и Мишель. Мужчины вломились в дом, и пока они держали Фельдманов на мушке, Мишель должна была зайти в кухню, связать им руки и допросить о спрятанных деньгах. Но вместо мотка клейкой ленты в ее руке оказался девятимиллиметровый компактный глок. Она прошла мимо Харта и хладнокровно застрелила супругов.

Среди наступившей затем звенящей тишины она как ни в чем не бывало вернулась в гостиную.

Харт изумленно смотрел на нее, стараясь осознать, что произошло.

— Какого хрена ты творишь? — испуганно спросил Льюис, который все это время рылся в холодильнике вместо того, чтобы исполнять порученное ему задание, — наблюдать за подъездом к дому.

— Не волнуйтесь, я знаю, что делаю. — И она вытряхнула на пол содержимое дипломата и рюкзака.

Мужчины в шоке не сводили глаз с трупов, решив, что она ищет ключи от потайной комнаты, сейфа или чего-то в этом роде. Харт же лихорадочно прикидывал, сколько статей уголовного кодекса им пришьют за только что содеянное. Предумышленное убийство шло под номером один.

А потом он заметил ее отражение — она приближалась к нему сзади, поднимая пистолет.

И инстинктивно отпрыгнул в сторону.

Бах!

Ему обожгло руку.

И он начал стрелять, но Мишель успела скрыться.

И только сейчас, лежа на волглых простынях, Харт до конца понял, что произошло на самом деле. Не было никаких спрятанных сокровищ. Мишель наняли, чтобы убить Фельдманов — странно, но Бринн, по-видимому, это даже не приходило в голову, судя по разговору в микроавтобусе.

По плану Мишель трупы Харта и Льюиса должны были остаться в доме у озера — тела двух козлов отпущения.

Харт не в силах был сдержать усмешки. Он привлек к делу Комптона Льюиса, чтобы тот сыграл роль, которую Мишель предназначала ему самому: роль страхового полиса, человека, принявшего на себя вину. Если бы ограбление переросло в перестрелку и кто-то в ней погиб, Харт пристрелил бы Льюиса и подставил его полиции как единственного грабителя. Именно поэтому он и остановил свой выбор на неудачнике, с которым прежде его ничто не связывало. И почти осуществил этот сценарий на автомагистрали. Собрав вместе Мишель, Бринн и девчонку, имея патрульную машину, чтобы сбежать, он готовился достойно завершить ночные приключения. Убил Льюиса и собирался пристрелить остальных из его «ЗИГа», когда ему помешали. И кто! Муженек Бринн!

«У меня есть связи, есть парни в моей банде да еще ты, ну, с твоим умением все спланировать и обдумать — из нас получилась бы отличная бригада».

«Эх, ты, недоумок несчастный, — думал Харт. — Ты и в самом деле поверил в это? А ведь ты был уже наполовину мертв, когда мы только в первый раз встретились — все тискал свою зеленую сережку да спрашивал, почему мы сидим в таком никудышном месте, где подают только кофе, а не в настоящем баре».

Уже засыпая, он снова подумал о Мишель. Из всех, на кого или против кого ему доводилось работать — а среди них были и жестокие наркобароны с Ямайки, и саутсайдские бандиты, и боссы организованной преступности по всему Среднему Западу, — эта хрупкая с виду, молодая рыжая девица оказалась самой опасной.

Оболочка женственности, оболочка беспомощности, оболочка безвредности — в этом коконе таился настоящий скорпион.

Его интересовали взаимоотношения двух женщин минувшей ночью. О чем такие разные люди могли говорить между собой? Бринн Маккензи явно не из тех, кого легко обмануть, но Мишель была прирожденной актрисой. Он вспомнил те, по меньшей мере странные минуты, которые провел в микроавтобусе вместе с Бринн.

«Значит, Мишель была другом семьи? И потому оказалась замешана во все это.

Вот что называется оказаться не в то время не в том месте. Нынче ночью это происходит постоянно».

Ловкач.

В доме Фельдманов Харт успел быстро открыть сумочку и прочитать имя на кредитной карточке. Мишель С. Кеплер, если он запомнил его верно. Возможно, инициал был другой: Мишель А. Там же могли лежать и водительские права, но тогда он не посчитал нужным взглянуть на них. Теперь следует разыскать ее, и, естественно, раньше, чем это сделает полиция. Она сдаст им его со всеми потрохами в одну минуту. Значит, в ближайшие несколько дней придется хорошенько поработать.

Но потом, подобно Комптону Льюису, Мишель померкла в его мыслях, и засыпал он с одним лишь образом перед глазами: он снова видел спокойный и уверенный взгляд помощника шерифа Бринн Маккензи, сидевшей перед ним на переднем сиденье микроавтобуса.

«Вы имеете право хранить молчание…»

Они вернулись из больницы в восемь вечера, предварительно заехав к соседям, чтобы забрать Джоуи. Бринн выбралась из машины первой и прямиком направилась к помощнику шерифа Джимми Барнсу, отмечавшему накануне свой день рождения. Лысеющий, краснолицый мужчина припарковал патрульный автомобиль на обочине напротив их дома. Он был задумчив и мрачен, как и все сотрудники управления шерифа округа Кеноша, — смерть Мюнса тому причиной.

Впрочем, это настроение разделяли многие обитатели Гумбольдта.

— К дому никто не приближался, Бринн, — сказал Барнс, приветственно помахав рукой Грэму. — Я на всякий случай сделал несколько кругов по окрестностям.

— Спасибо.

Бринн подозревала, что Мишель, кем бы она ни была на самом деле, уже далеко от их городка, но кто знает, как велика ее одержимость?

И могла ли она забыть, что Харту известна ее фамилия?

— Криминалисты обследовали ваш дом и собрали все необходимое. Я запер за ними.

— Они что-нибудь сказали?

— Нет. Ты же знаешь этих парней из полиции штата.

Если бы гильзы и пули, собранные в ее доме, не совпали с найденными у озера Мондак, это противоречило бы основным законам природы.

— Она ведь не была другом семьи? Солгала, верно? — спросил Барнс.