Грек окинул взглядом своё разношёрстное воинство. Оно явно не было готово противостоять хорошо вооружённым легионерам. Изодор нехотя отступил в сторону.

— Мудрое решение, — съязвил Веспасиан. — Легионеры, вперёд шагом марш!

Отряд медленно двинулся вперёд. Это требовалось для того, чтобы те, кто были вынуждены пятиться, не отставали и весь отряд был спрятан за сплошной стеной щитов. Толпа как по команде расступилась и отпрянула в стороны, напуганная видом зловеще торчащих между ними мечей.

— Не знаю даже, что нам светит, если они вдруг разом отрастят себе яйца, — пробормотал Магн, когда они вклинились в толпу погромщиков.

Крики пленников стихли. Гробовую тишину нарушал лишь стук солдатских сандалий по мостовой.

В следующий миг их взору предстало омерзительное зрелище. На грубо сколоченной деревянной раме за запястья были подвешены трое мужчин и одна женщина. Их ноги едва касались земли; головы безвольно свисали на грудь. Несчастные едва дышали, превозмогая боль мучительных ран. Все трое в разной степени были жертвами зверства греков. Ближайшему к Веспасиану мужчине повезло больше других. С его спины сняли всего одну полоску кожи, шириной в ладонь, оставив её болтаться на талии наподобие окровавленного ремня. Двоим другим не повезло. Кожа свисала с их талии отвратительной кровавой бахромой. Когда бедные жертвы извивались от боли, она слегка колыхалась. В середине деревянной рамы, растерянно глядя то на римлян, то на нечастных соплеменников, в ожидании жуткой участи застыла группа еврейских мужчин. Среди них Веспасиан увидел и Алабарха Александра. Тот, присев на корточки, обнимал за плечи своего младшего сына, Марка.

— Оцепить это место! — приказал Веспасиан.

Легионеры разошлись, чтобы образовать вокруг рамы кольцо. Погромщики даже не пытались им помешать. Более того, они с мрачным видом отпрянули от своих жертв, как будто появление римлян разогнало злые чары их ненависти, и теперь они устыдились содеянного.

— Я даже не надеялся, что Нафанаил доберётся до вас, — сказал Александр и указал на мужчину, пострадавшего менее других жертв. — Поскорей снимите его!

Одним взмахом меча Веспасиан разрубил верёвки, и несчастный упал в распростёртые руки Александра.

— О, мой сын, мой сын! — зарыдал Алабарх. — Что они с тобой сделали!

Опустившись на колени, он положил на них голову сына. Только тогда Веспасиан понял, что перед ним был юный Тиберий, старший сын Александра. Он негромко стонал.

— С ним всё будет в порядке, — успокоил алабарха Магн. — Я видел подобные вещи в Германии, когда мы спасали наших товарищей от местных племён. Если снят лишь один кусок, как у него, человек будет жить. — Магн посмотрел на других жертв, двоих мужчин и женщину. Их тела напоминали куски сырого мяса. — Боюсь, эти трое — не жильцы. Лучше их прикончить, чтобы не мучились, и поскорее убираться отсюда.

— Хорошо, я это сделаю сам, — сказал Александр. — Марк, помоги брату. — С этими словами он приподнял голову сына и поднялся на ноги. — Веспасиан, друг мой, дай мне твой меч.

— Удар должен быть быстрым, — произнёс Веспасиан, вручая ему оружие.

Александр кивнул и шагнул к женщине. Та была без сознания. Кожи на груди не было, как не было и одной молочной железы. Что-то прошептав ей на ухо, Александр вонзил ей в сердце остриё меча. С её губ сорвался лишь лёгкий вздох.

— Филон, — обратился он к седобородому мужчине лет за шестьдесят. — Мы с тобой понесём её.

— У нас нет времени забирать с собой тела, — возразил Веспасиан.

Александр одарил его гневным взглядом.

— Она была моей женой. Я не оставлю её здесь. Мы с братом вместе понесём её тело.

Двое других мужчин так же быстро отправились в мир иной. Их тела забрали другие пленники.

— Как ты понимаешь, он был здесь, — сказал Александр, возвращая Веспасиану меч. — Именно он и его сторонники подстрекали греков к этим зверствам.

— Павел? Да, я знаю. Но почему, он ведь сам еврей.

— Нет, он больше не еврей. Не забывай, он проповедует собственную религию, которая ненавидит евреев.

— Но где же он?

— Он и его прихвостни улизнули, как только заметили вас.

— Звери они, а не люди. — Филон с презрением сплюнул. — Они секли нас кнутами, как будто мы простые египетские земледельцы. Они отказали нам даже в праве на розги, как то подобает нашему рангу. При этом греки, что махали кнутами, были самого низкого происхождения. Какой позор!

Веспасиан посмотрел на него, недоумённо нахмурив брови, затем повернулся к Гортензию.

— Опцион, построй своих солдат полным квадратом, два человека в глубину, лицом вперёд. Мы, в отличие от этих недоносков, гордо выйдем отсюда маршевым шагом, как и подобает римлянам.

В считанные секунды солдаты образовали вокруг Алабарха и его соплеменников квадрат. Нафанаил помог Марку нести брата. Тот пришёл в сознание и теперь испытывал страшные мучения.

Веспасиан отдал приказ выступать. Обнажив на всякий случай мечи, солдаты быстро зашагали по улице.

— Думаю, нам стоит идти быстрее, — сказал Магн, когда они с главной улицы свернули направо. — Вскоре нас будет ждать Феликс.

— Ничего, подождёт, — ответил Веспасиан. — Я не намерен бегом покидать место, которое по идее находится под властью римских законов.

Магн пожал плечами и обернулся.

— Нас вроде бы никто не преследует. Эти ублюдки рыщут сейчас по всему городу в поисках других жертв, с которых можно содрать кожу.

— Возможно, но есть ещё один ублюдок, и что-то подсказывает мне, что у него иные намерения, — пробормотал Веспасиан, заметив, как в четырёхстах шагах впереди из боковых переулков начали стекаться тёмные фигуры. Вскоре их толпа уже перегородила улицу. Судя по холодному блеску металла, то там, то здесь мелькавшему в их гуще, вооружены они были не только дубинками и ножами.

— Думаю, у этого ублюдка даже имеется имя, — буркнул Магн, оценивая ситуацию.

— Да, имеется, но мне противно его произносить. Пусть он будет просто кривоногим недоноском, — мрачно улыбнулся Веспасиан.

Не доходя пятидесяти шагов до противника, Веспасиан приказал отряду остановиться и сам вышел вперёд.

— Именем императора, дайте нам пройти, и ни один из вас не пострадает! — громко крикнул он, чтобы наверняка быть услышанным.

— Мы признаем лишь власть бога и его помазанника-сына Иешуа, господа нашего и спасителя. Его именем мы требуем, чтобы ты передал нам старейшин племени, обрёкшего его на смерть! — крикнул в ответ знакомый голос, после чего сквозь завесу дыма вперёд шагнул сам Павел.

— Ты не имеешь права выдвигать такие требования, Павел. Кому сказано, убирайся с дороги!

Проповедник явно не ожидал, что его назовут по имени, и пристально посмотрел на своего противника.