– У вас все по плану? – спросила Роуз.

– Да. Мы даже немного опережаем график.

В дверь дважды коротко стукнули. Энди выглянула наружу, потом открыла.

– Ворон? Ты меня слушаешь?

– Да. Орех только что вернулся с соком для Барри. У него сильно воспалено горло.

– Попробуй вот это, – обратился Орех к Барри, откручивая крышку с бутылки. – Яблочный. Из холодильника. Он успокоит твое горло.

Барри приподнялся на локте и сделал несколько глотков, когда Орех поднес горлышко к его губам. Ворону было тяжело смотреть на это. Он вспомнил, как на его глазах кормили из бутылочки новорожденных ягнят, таких же слабых и беспомощных.

– Он может разговаривать, Ворон? Если да, передай ему трубку.

Ворон локтем отстранил Ореха и сел рядом с Барри.

– Это Роуз. Она хочет поговорить с тобой.

Он хотел подержать телефон, но Китаец выхватил его. Либо сок, либо таблетка аспирина, которую Барри заставил принять Орех, придали ему сил.

– Роуз, – прохрипел он. – Прости, что создаю проблемы, дорогая.

Потом стал слушать, кивая:

– Да, знаю. Все сделаю. Я… – Снова пауза. – Нет еще, но… Да, смогу. Смогу. Да. Я тоже люблю тебя. Передаю трубку.

Он отдал телефон Ворону, а потом в изнеможении откинулся на подушку, исчерпав временный прилив энергии.

– Слушаю тебя, – сказал Ворон.

– Он уже начал выбиваться из цикла?

Ворон покосился на Барри.

– Нет.

– Слава Богу, хоть в чем-то нам везет. Барри говорит, что все еще способен определить, где она. Надеюсь, он себя не переоценивает. Если у него не получится, тебе придется разыскать ее самому. Нам необходимо захватить эту девчонку.

Ворон уже понял, что девочка – либо Джулианна, либо Эмма, либо Абра – была нужна Роуз по глубоко личным мотивам, и его это не особо тревожило, однако ставки в игре оказались слишком высоки. Вероятно, речь вообще шла о выживании Истинного Узла. Когда они перешептывались с Орехом в задней части «виннебаго», тот сказал Ворону, что даже если девчонка никогда не болела корью, ее пар, вероятно, все равно может послужить лекарством для Истинных благодаря прививкам, сделанным ей в раннем детстве. Стопроцентной гарантии он дать не мог, но это было намного лучше, чем ничего.

– Ворон? Не молчи. Говори со мной, милый.

– Мы найдем ее. – Он посмотрел на их компьютерного эксперта. – Джимми уже свел выбор всего до трех вариантов, и все живут в пределах одного квартала. У нас есть их снимки.

– Превосходно! – Потом она сделала паузу, а когда заговорила снова, в ее голосе слышалось гораздо больше теплоты и даже волнения. Ворону ненавистна была сама мысль о том, что Роуз чего-то боится, но, кажется, она боялась. Не за себя, а за Истинный Узел, защищать который давно сделалось ее долгом. – Ты же понимаешь, я бы никогда не отправила тебя на задание вместе с больным Барри, если бы не считала это жизненно необходимым?

– Конечно.

– Схвати ее, выруби к чертовой матери и привези сюда. Идет?

– Идет.

– Если заболеете все, если ты поймешь, что нужен самолет…

– Мы пойдем на это. – Хотя подобная перспектива наводила на Ворона ужас. Даже взойдя на борт самолета вполне здоровыми, они сошли бы с него больными: полуоглохшие на месяц или два, трясущиеся, с приступами рвоты и головокружением. И потом, любой перелет оставлял бумажный след. Не слишком удобно для группы, которая будет сопровождать похищенную девочку, накачанную наркотиком. Но порой обстоятельства сильнее нас.

– Вам пора двигаться дальше, – сказала Роуз. – Позаботься о моем Барри, здоровяк. И об остальных тоже.

– А у тебя там все хорошо?

– Разумеется, – ответила Роуз и дала отбой, прежде чем он смог задать хотя бы еще один вопрос. И правильно. Иногда не требовалось телепатических способностей, чтобы понять, когда тебе лгут. Даже лохи знали это.

Он швырнул телефон на стол и резко хлопнул в ладоши.

– Так, хорошо! Заправимся, и в путь. Следующая станция – Стербридж, штат Массачусетс. Орех, оставайся при Барри. Следующие шесть часов за рулем буду я. Потом твоя очередь, Джимми.

– Я хочу домой, – угрюмо ответил Джимми Счетовод. Хотел добавить что-то еще, но горячие пальцы ухватили его за запястье.

– У нас нет выбора, – сказал Барри. Его лихорадочно блестевшие глаза были осмысленными и встревоженными. В этот момент Ворон очень гордился им. – Выбора нет, компьютерный мальчик, а потому веди себя как мужчина. Интересы Узла превыше всего. Всегда.

Ворон сел за руль и включил зажигание.

– Джимми, – сказал он, – присядь рядом со мной на минутку. Надо кое-что перетереть.

Джимми Счетовод покорно перебрался на пассажирское сиденье.

– Эти три девочки… Сколько им лет? Ты знаешь?

– Знаю. Я влез в их школьные личные дела, когда искал фотографии. Отдал пенни, отдавай и фунт, так сказать. Дин и Кросс по четырнадцать. Стоун на год младше. Перепрыгнула через класс в начальной школе.

– Мне кажется, это тоже указывает на особые способности, – заметил Ворон.

– Верно.

– И все они живут рядом друг с другом?

– Да.

– А вот это уже указывает на вероятность того, что они подружки.

Глаза Джимми все еще были красными от слез, но он рассмеялся.

– Точно. Это же девчонки. Все трое скорее всего красятся одной и той же губной помадой и сходят с ума по парням из одной группы. К чему ты клонишь?

– Ни к чему в особенности, – ответил Ворон. – Для меня это информация. А информация дает власть. По крайней мере так говорят.

Через две минуты «виннебаго» Пароголового Стива уже влился в транспортный поток на шоссе 90. Когда спидометр добрался до шестидесяти пяти миль в час, Ворон включил круиз-контроль и расслабился.

7

Дэн в общих чертах обрисовал задуманное, а потом стал ждать реакции Дэйва Стоуна. Какое-то время тот молча сидел рядом с Аброй, склонив голову и зажав ладони между коленями.

– Папа! – не выдержала Абра. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Дэйв вскинул голову и спросил:

– Кто-нибудь хочет пива?

Дэн и Джон обменялись быстрыми улыбками и отказались.

– Что ж, а мне не помешает выпить. Честно говоря, я бы не отказался от двойного бурбона, но вам, джентльмены, не надо лишний раз мне объяснять, что лакать виски сейчас не ко времени.

– Я принесу, папа.

И Абра убежала в кухню. Они услышали щелчок открывающейся банки, шипение выходящего газа, и эти звуки навеяли Дэну воспоминания, многие из которых казались предательски счастливыми. Абра вернулась с банкой пива и высоким стаканом.