рукописи, находящейся в Росс. Публичной Библиотеке, ни в списке, хранящемся в Библиотеке Академии Наук; в последнем Пушкин вписал их лишь в конце тетради (лл. 30–30 об.). Известны только первоначальные черновики этих строф, в рукописи Румянц. Музея № 2370, лл. 20–20 об., — по отношению к которым Кокшаровский автограф является второю редакцией.

Вот текст затерявшегося автографа Пушкина; в прямых скобках поставлены слова, зачеркнутые самим поэтом:

Чтоб только слушали его.

XVIII.

Волшебный край! там, в стары годы,

[Бич] Сатиры смелой властелин,

Блистал Ф. В., друг свободы

И переимчивый Княжнин;

Там Озеров невольны дани

Народным, слез, рукоплесканий

С младой Семеновой делил;

Там наш Катенин воскресил

[Эсхила] Корнеля Гений величавой,

Там вывел колкой Шаховской

[Живых] Своих комедий шумный рой

Там и Дидло венчался славой….

Там, там — под сению кулис

Младыя дни мои неслись.

XIX.

[И их уж нет!] Мои богини1 [с вами] что

вы, где вы

Внемлите мой призывный глас

Все те-же ль вы? другие-ль девы

Сменив, не [затемнили] заменили вас?

Услышу-ль [снова] вновь я ваши хоры

Узрю пи рурской Терпсихоры

[Очаровательный] Душой исполненный полет?

Иль взор унылой не найдет

Знакомых лиц на сцене скучной

И, устремив на чуждой свет

[Мой непризнательный] Разочарованный лорнет

[Безмолвно] Веселья зритель равнодушной

[Я] Безмолвно буду [молча унывать] я зевать

И о былом воспоминать?

XX XXII XXIII

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Таким рядом точек заканчивался автограф, счастливым обладателем которого был некогда Н. И. Кокшаров.

А. С. Пушкин, портрет работы В. А. Тропинина.

Александр Сергеевич Пушкин, 1799–1837, — «явление чрезвычайное», «солнце русской поэзии», родился в Москве 26 мая 1799 г. от брака С. Л. Пушкина с Н. О. Ганнибал, внучкой «арапа Петра Великого»; с 1811 по 1817 г. он воспитывался в Царскосельском лицее; в 1820 г. юный поэт за некоторые вольные стихотворения был сослан на юг и до середины 1824 г. прожил в Кишиневе и Одессе, побывал также в Крьшу и на Кавказе. Высланный из Одессы графом М. С. Воронцовым, Пушкин получил приказание жить в Псковском имении, селе Михайловском, где и «провел отшельником два года незаметных». В сентябре 1826 г. поэт был вызван в Москву Николаем I и получил свободу, отданный под надзор шефа жандармов Бенкендорфа. Годы с 1827 по 1830 прошли в разъездах Пушкина с места на место — в Москве, Петербурге и на Кавказе, в Нижегородском имении Болдине. В 1831 г. он женился на Н. Н. Гончаровой. Последний петербургский период жизни поэта завершился дуэлью его с бароном Дантесом-Геккереном. Пушкин скончался 29 января 1837 г. в полном расцвете творческих сил, в разгар своей поэтической и литературной деятельности. Прах его покоится в Святогорском монастыре, в Псковской губ.

Из портретов великого поэта — исполненный Тропининым представляет особенный интерес, как по мастерству исполнения, так и по тому, что долгое время шли споры о местонахождении подлинника. Тропинин писал свой Портрет с натуры в 1827 г., в Москве, по заказу Соболевского, недовольного «приглаженными и припомаженными портретами» и желавшего «сохранить изображение поэта, как он есть, как он бывал чаще… в домашнем его халате, растрепанного, с заветным мистическим перстнем…» Когда портрет был готов, Соболевского уже не было в Москве, и «Тропинин велел уложить портрет и отправить по адресу к заказчику. Укупоркою занялся один бедный живописец, Смирнов, над которым Соболевский позволил себе несколько неосторожно подтрунивать… Смирнов сыграл над Соболевским такую шутку: скопировал портрет довольно недурно и, спрятав оригинал, уложил копию, и она полетела отыскивать хозяина, который, получив портрет, кажется, не вдруг узнал подлог. Верно только то, что эта копия не брошена и очутилась опять в Москве, где впоследствии приобретена за ничтожную цену Н. И. Ш-вым. А подлинник лежал себе да лежал у Смирнова, подвергаясь разным приключениям во время скитаний хозяина по недорогим квартирам»[571]. Когда Смирнов умер, портрет был куплен менялой Волковым, у которого увидел его князь М. А. Оболенский и, справившись предварительно о подлинности его у старика Тропинина, купил его. По рассказу Погодина, Соболевский перед отъездом за границу оставил портрет одному своему приятелю, а тот передал его другому. «У которого-то из них», говорит Погодин, «крепостной живописец выпросил портрет для снятия копии и возвратил не портрет, а копию»; Соболевский, вернувшийся в Москву через 5 лет, это заметил: «копию он бросил, а подлинник очутился у князя М. А. Оболенского»[572]. Наконец, в 1899 г. на Пушкинскую выставку в Академии Наук М. В. Беэр прислала портрет Пушкина, который считала за подлинник. По словам г-жи Беэр, Соболевский, перед отъездом за границу в 1856 г., просил ее бабушку, Елагину,[573] взять портрет на сохранение, вернувшись, обнаружил подлог и не хотел брать копии; куда девалась эта копия, г-жа Беэр не говорит, но сообщает, что в 1875 г. «портрет» был прислан Елагиной одним лицом. Сопоставляя слова г-жи Беэр с замечанием П. И. Бартенева, что копия с портрета была подарена Соболевскому Елагиными, и что Соболевский многократно выражал желание, чтобы этот экземпляр (т. е. копия) был возвращен Елагиным, — можно сказать, что экземпляр г-жи Беэр (пожертвован ею в Музей Александра III) есть именно копия. При сличении портретов не может быть сомнения, что подлинник принадлежит ныне князю Н. Н. Оболенскому[574]. О сходстве портрета сохранилось авторитетное свидетельство современника — Н. А. Полевого, который видел его тотчас после его окончания. «Русский живописец Тропинин», писал он в «Московском Телеграфе», «недавно окончил портрет Пушкина. Пушкин изображен en trois quarts, в халате, сидящий подле столика. Сходство портрета с подлинником поразительно, хотя нам кажется, что художник не мог совершенно схватить быстроты взгляда и живого выражения лица поэта. Впрочем, физиономия Пушкина столь определенная, выразительная, что всякий хороший живописец может схватить ее, вместе с тем и так изменчива, зыбка, что трудно предположить, чтобы один портрет Пушкина мог дать о ней истинное понятие»[575].

Пушкин и Карнильев.

«Карнильев прзжал разделить горесть о потере лучшаго из людей.»

Эта записка, писанная в 3-м лице крупным почерком, находится с краю той четвертки грубой Гончаровской писчей бумаги (с водяным знаком на другой, оторванной от первой, четвертке — А. Г. и с жандармскою цифрою 22), на которой набросан черновик 8–12 строф стихотворения «В