— С ней все в порядке. Это просто были колики.

— О, я рада. К некоторым девушкам привязываешься…

как это было со мной в Шаффенбрюккене. Там были вы и француженка, и немка и та англичанка.

— Лидия, — сказала я. — Лидия Маркем. Тебе будет грустно услышать, что она погибла из-за несчастного случая на лыжах.

Она ухватилась за дверь и выглядела по-настоящему расстроенной.

— Не та же Лидия…

— Да. Я узнала это недавно. Ее брат пришел навестить меня и рассказал об этом. Она была замужем.

— Она была совсем девочкой.

— Достаточно взрослой, чтобы выйти замуж. Кстати, Эльза, ты помнишь, как ты сказала, что нам стоит пойти в лес? Ты рассказала нам об Охотничьей луне и всякое такое.

— Это просто была чепуха, чтобы вас позабавить.

— Ну, в тот раз ты оказалась права. Мы встретили мужчину, и потом он познакомился с Лидией. Он женился на ней.

— Не может быть!

— Довольно странно, не так ли?

— И потом чтоб она так вот умерла. На лыжах, вы сказали? Не подумала бы, что она из тех, кто занимается спортом.

— Нет. Должно быть, жизнь с мужем преобразила ее.

— О мисс Грант, для меня это вроде потрясения. Конечно, с тех пор как я ее видела, прошло много времени… Надо же, чтоб вы так вот с ее братом встретились. Должно быть, это был шок для вас.

— Ужасный шок. Я виделась с Моник… ты помнишь ее? Она рассказала мне о Лидии.

— О Господи, это все так странно сложилось… Что вы не знали и всякое такое. Но на самом деле я только хотела спросить вас о Юджини. Я слышала, к ней доктора вызывали. Что он сказал?

— Ничего серьезного. Кажется, она подвержена атакам печеночной колики.

— О. Я рада. То, что с ней это уже было, заставило меня призадуматься. Такие штуки ослабляют.

— Да, но Юджини молода. Должно быть, что-то ее расстраивает. Мы узнаем, что это, и положим конец злосчастным приступам. Такое время от времени случается.

— Я уверена, что это так. Рада, что ничего серьезного. Я начала задумываться… Да еще это известие о Лидии.

— Да, — сказала я и вошла в свою комнату.

Наступил ноябрь, промозглый, темный и мрачный. Тетя Пэтти написала, что Маркемы приглашают нас провести Рождество с ними. Она считает, что это прекрасная идея. «Этакое Рождество Дингли Делл, дорогая. Можешь себе это представить? Тереза, конечно, включена в приглашение».

Я думала об этом. Это будет приятно. Когда я сказала Терезе, она в восторге захлопала в ладоши.

— О, давайте поедем. Ну, пожалуйста.

Я все еще болезненно переживала последнюю встречу с Джейсоном и подумала, как покойно будет на ферме в Эссексе, так что импульсивно написала тете Пэтти в ответ, что мы должны принять приглашение.

Я чувствовала, что меня все больше тянет к Джону Маркему. То, что сказал Джейсон, было правдой — он не будет импульсивным. Его жизнь будет упорядоченной, ровной; а после событий последних месяцев такое состояние вещей казалось очень манящим.

В школе мы были заняты. Это было, как говорила Эйлин, обычной предрождественской лихорадкой. Всех волновало кто будет играть в отрывках, которые мы выбрали для представления: — «Ромео и Джульетта» и «Венецианский купец». Эйлин сказала, что ей хотелось бы, чтобы мисс Хетерингтон проявила хоть немного милосердия и вместо двух отрывков сосредоточилась бы на одном.

— Купца было бы более чем достаточно, — говорила она. — И меня удивляет, что дорогая Дейзи считает, будто впечатлительным девушкам будет подходящим зрелище Джульетты, глотающей микстуру, которая отправит ее в транс.

Создавалось ощущение, что репетиции идут все время, и это было больше похоже на театр, чем на школу.

— Это нравится родителям, и мы проведем все за день до разъезда, — сказала Дейзи. — Однако на две недели раньше у нас будет представление, чтобы удостовериться, что к родительскому дню все будет готово.

У Юджини среди ночи был еще один приступ. Мы не обратили особого внимания. Теперь мы уже привыкли к этим приступам. Просто ей что-то не подходит.

— Мы должны найти, что же это, — сказала Дейзи. — Кажется, у бедной девочки слабый желудок… Ничего серьезного. Когда мы узнаем, что причиняет все эти приступы, мы сможем их прекратить.

Юджини, казалось, не принимала свои приступы всерьез, ибо два дня спустя она с большим пылом играла Джульетту.

В городе царила рождественская атмосфера. Витрины магазинов выставляли товары и приглашали людей делать покупки к Рождеству заранее. У миссис Бэддикомб была специальная витрина, полная открыток, в которой висели нанизанные на нитку шарики ваты, чтобы производить впечатление падающего снега. Когда я зашла к ней, она сказала:

— Вам нравится моя витрина? Очень по-рождественски, а? А что сейчас в школе? Готовитесь к каникулам. Учтите, еще целый месяц.

Я сказала, что у нас все в порядке и что я надеюсь, у нее тоже.

— Мы так заняты, — посетовала она, — и похоже, что будет еще хуже. Как там мисс Веррингер? Я слышала, у нее со здоровьем плохо. Эта ваша горничная… она сказала, что бедная девочка очень больна, и она не удивится, если окажется, что она чем-то заболела.

— Это ерунда. Просто у нее слабый желудок, вот и все.

— Слабые желудки могут быть признаком чего-то еще… по словам этой вашей горничной…

— Какой горничной?

— Которая по-иностранному выглядит. О, она на самом деле не иностранка, но в ней есть что-то не наше. Эльза… так кажется?

— О, я знаю. Она говорила о мисс Веррингер, не так ли?

Миссис Бэддикомб кивнула:

— Если хотите знать мое мнение, она расстроена из-за того, что ее сестра вот так уехала. Никто так и не узнал, где она.

— Смею предположить, она со временем привезет своего мужа домой, — сказала я.

— Будем надеяться, что у нее есть муж.

— Миссис Бэддикомб, вам не следовало бы…

— Но вы же знаете, какие мужчины. Или может быть не знаете. Но еще узнаете, — глаза ее подмигнули. — Скоро и я не удивлюсь.

Я нашла, что начинаю на нее сердиться. Я не хотела, чтобы она выдумывала болезнь для Юджини, поэтому задержалась и сказала:

— Мисс Веррингер вполне здорова. Мы не беспокоимся о ее здоровье.

— Что ж, никто не мог бы радоваться этому больше меня. Если спросите меня, эта девушка… как там ее зовут… Эльза?… значит, немного сплетница.

Я не могла сдержать улыбку, и миссис Бэддикомб продолжала.

— Она неплохо выглядит. Думаю, у нее есть кто-то про запас… в дальних краях, ясное дело.

— Что вы имеете в виду… про запас?