В состоянии депрессии он пребывал недолго, так как вскоре влюбился в заезжего итальянца и вновь прославился, начав кампанию по регистрации на Острове свободы первого в его истории однополого брака. Второй арест последовал незамедлительно. И на выручку снова пришел Карлос.

– В последний раз я спасаю твою задницу. Запомни, отныне мы квиты, – процедил сквозь зубы Карлос, когда дверь камеры предварительного заключения распахнулась и из нее выпорхнул на волю взлохмаченный птенец в облике человека. С объятиями и лобызаниями, от которых Карлоса чуть не стошнило. – Больше я не буду за тебя просить и ручаться. Никогда.

– Меня посадили ни за что. Здесь свободная страна! Я имею право на открытое выражение своих чувств, – оправдывался Чучо.

– Так ты диссидента из себя строишь! А та страна, которую ты до этого называл свободной? Разве там законны однополые браки? А твой итальянец, почему он так осмелел здесь, на чужбине, а не в своей стране? – насел на него Карлос.

– Ты сам знаешь, Штаты – пуританское государство, где правят ханжи и лицемеры, а в Италии до сих пор у власти иезуиты. Но Куба! Я так надеялся на революцию! Она должна дать полную свободу и окончательное раскрепощение полов! – в двух словах изложил свой политический манифест гей Чучо.

– Тогда тебе придется собрать всех мориконов с набережной и свергнуть законное правительство. А потом делай, что хочешь. Пожени, к примеру, фламинго на крокодиле! А потом раздуй пожар мировой гей-, нет, зоореволюции. Скрестишь в Австралии кенгуру и коалу. Рожденный от этой парочки зверек уснет на лету, и его сонная тушка упадет на твою пустую голову… – резюмировал Карлос и ушел по-английски, не попрощавшись.

Это была их последняя встреча. Слухи о похождениях Чучо больше не достигали ушей Карлоса. Теперь заскучал бывший резидент кубинской разведки. Неужто Чучо пал духом и иссох из-за невозможности законно зарегистрировать свой противоестественный союз на приглянувшейся ему Кубе?

Карлос поведал эту почти юмористическую историю о своем случайном спасителе Летисии еще до того, как они дошли до «Каса-де-ля-мусыка». До концерта «Тропиканы» оставалось пять минут. Билеты в кассе были. Отлично. Они успели.

Не сказать, что столик, который им с Летисией удалось занять, находился рядом со сценой. Честно говоря, и оттанцпола он был на приличном расстоянии. Да и от барной стойки тоже. Надо приходить вовремя… Неожиданно до боли знакомый голос окликнул Карлоса:

– Для вас я могу организовать места из личного резерва. Бронь для членов Политбюро. Местная царская ложа…

– Чучо?! Не может быть! Ты опять здесь работаешь? Ходили слухи, что ты ушел на покой. Летисия, это Чучо. Тот самый. Чучо, это Летисия.

– Я? На покой?! – обиделся Чучо. – С какой стати? Я подал заявление в партию. У меня есть рекомендации. Я уважаемый предприниматель. Звезда! Владелец первого на Кубе частного туалета! Думаю, впоследствии это будет сеть. Придет время. Оно настанет, как только партия разрешит коммерческим ресторанам расширяться. Три столика – разве это бизнес! Разрешат ресторанам – позволят и туалетам! Пока у меня только три унитаза. Итальянских. Сливные бачки – что надо! Не как в ваших убогих жилищах, а как в отеле «Мелия Кохиба». Белоснежная керамика и мраморная плитка. Кстати, мое заведение находится неподалеку. Оплата при выходе. Первое посещение бесплатно. Нецелевое использование – по двойному тарифу…

– Чучо, ты неисправим, – прервал старого приятеля Карлос, несмотря на то что тот до коликов насмешил Летисию. Началось представление «Тропиканы». Неутомимый Чучо проводил знакомых к своему столику, где сидел его бойфренд-итальянец, и предложил выпить рому. Все чокнулись и стали наслаждаться дивным концертом. Бывшая прима майамской «Тропиканы» призналась после выступления кубинских танцовщиц, что родина шоу – Куба. Чучо давно это понял, поэтому и не собирался обратно в Штаты. Здесь даже ему было беззаботнее, комфортнее, а главное, спокойнее…

Через три месяца Карлос и Летисия поженились. Свадьба была скромной. Присутствовали коллеги из разведуправления, которым экзотичный Чучо не преминул прямо за столом раздать визитки со схемой прохода к его заведению. Он налегал на еду больше всех и вполне серьезно рекомендовал своим новым друзьям терпеть как можно дольше, чтобы потом насладиться истинным удовольствием, превращая физиологическую потребность организма в настоящее искусство. В одной из кабинок он уже установил биде, правила пользования которым объяснял посетителям мужского пола лично. Ничего такого, просто не доверял никому из наемных рабочих руководство по эксплуатации дорогостоящей техники.

Однако фурор на гостей произвел не эпатажный хозяин первого в стране платного туалета, а слух о беременности новоиспеченной супруги, который был выпущен из уст ее не в меру болтливой матери.

Просто мама уже успела сходить на кладбище Колумба с целью навестить «чудотворную» могилу Амелии Гойри де ла Ос – покровительницы беременных женщин и ушла от нее, как принято, не поворачиваясь спиной. А потом растрезвонила подругам – скрутчицам табака с «Партагаса», что получила в Некрополе Колон нечто большее, нежели просто благословение. Не тронутое тлением тело Амелии издало из-под земли трубный звук, отчетливо назвавший имя будущего ребенка. Родится девочка. В процедуре «узи» теперь не было необходимости. Точно девочка. Ее надо будет назвать Алисия. В честь родной бабушки, матери Летисии. Так пожелала Ла Милагроса – «Чудотворная»…

Руководство Карлоса и Летисии нисколько не сомневалось в правдивости данной информации, но не могло взять в толк, как беременность агента Летисии Родригес отразится на выполнении Рамоном очередного задания…

Люди стекались маленькими ручейками со столичных окраин и городских улочек к бульварам, авенидам и капье не утратившего колониального шарма Parque Central и богемного Bellas Artes. Бурлящие человеческие потоки неосознанно копировали разветвленную дельту реки Ориноко. Они проносились мимо пятизвездочных отелей, международных офисных центров, магазинов и бутиков Boulevard de Sabana Grande, ресторанов, баров и дискотек района Las Mersedes, сливаясь в El Centro, чтобы двинуть дальше стремительным напором, ничуть не меньшим, чем производит всесокрушающая струя самого высокого в мире венесуэльского водопада Salto Angel. И чудесным образом замереть у Plaza Bolivar перед конной статуей героя-освободителя.

Величественный и завораживающий Симон Боливар, оседлавший своего боевого коня, стоял здесь непроходимой стеной. И хотя постамент не отличался монументальными размерами, в душе простолюдина он все равно был подобен коричнево-рыжей каменной глыбе Тепуи, что возвышается в венесуэльской Канайме среди нетронутых джунглей…

Гора эта, известная каждому жителю страны, возникла словно из фильма-фэнтези. Но логово абсолютного зла для венесуэльца вовсе не там, где облака покоятся на вершинах и вместе с парящими орлами витает дух латиноамериканской свободы. Для коренного жителя гетто цитадель Империи зла там, на севере, где загородили солнце мегабилдинги Нового Вавилона. Для истомившихся по уважению, справедливости и равенству жителей трущоб обитель не знающего жалости и сострадания Императора находится в ненасытных Штатах, рассмотревших в их родине бездонную кормушку…