– На первое время должно хватить, – кивнула Таня. – А потом посмотрим. Все продлится не так уж долго, но ближайшие часы будут самыми важными в нашей жизни. Если, конечно, вообще справедливо говорить о нашей жизни...

– Во что я тебя втравил, – произнес я горестно, а Таня возразила:

– Дядя Вася, ты ни в чем не виноват, я сама приняла решение. Видишь, на что способны эти люди – они готовы убить нас. И Миггс наверняка открыл на нас сезон охоты. Хуже всего, что они навесят на нас убийство Карлайлов и, по всей видимости, смерть Шмидта.

– Откуда тебе известно? – удивился я, и Таня ответила:

– Стандартный ход. Они объявят нас в розыск и выпишут ордера на арест, тогда нас будет гораздо легче поймать. И ты для них теперь не нобелевский лауреат и знаменитый писатель, а убийца.

– Неужели все так плохо? – спросил я уныло. Мне так хотелось оказаться в своей квартире, принять горячую ванну, завернуться в махровый халат и с бокалом красного вина усесться перед старенькой пишущей машинкой, на которой я сотворил все свои шедевры.

– Ну почему же... – покачала головой Танюша. – У нас имеются сенсационные документы, и именно за ними охотится Миггс. Предать их огласке мы уже не можем – стоит нам появиться в редакции какой-либо газеты или дирекции телевизионного канала, как нас скрутят и сдадут на руки полиции. Да и кто поверит двум типам, обвиняющимся в ряде убийств? Мы теперь вне закона, дядя Вася. Мы – враги Америки, и любой, кто убьет нас, станет героем.

Мы превратились в отверженных! Когда-то со мной такое было – в тот самый день, когда я узнал, что в течение двадцати четырех часов должен покинуть СССР. Однако меня ждали на Западе... А кто ждет нас сейчас? Мимо текла равнодушная, разноцветная толпа: каждый был занят собственными проблемами, каждый был сам за себя.

– Миггсу потребуется некоторое время, чтобы получить ордера на арест, – произнесла Таня, – значит, у нас имеется час или даже полтора.

– Предлагаю остаться в Нью-Йорке! – заявил я. – В мегаполисе обнаружить двух человек сложнее всего. Мы снимем комнату в дешевом отеле или мотеле, закроемся в комнате и...

– И будем дожидаться, когда же Миггс отыщет нас? – усмехнулась Таня. – А рано или поздно он найдет нас, не сомневаюсь. Он ведь предполагает, что мы затаимся, поэтому в первую очередь нас будут искать у родственников, знакомых, друзей и в отелях. Он уверен, что опережает нас на два шага, поэтому нам нужно нанести удар первыми!

– Но что мы можем поделать? – спросил я. – Даже документы, имеющиеся у нас, бесполезны – никто из журналистов не захочет иметь с нами дела, нас тотчас сдадут полиции или ФБР...

– Миггс не может рисковать, а потому не позволит нам пообщаться с полицейскими или сотрудниками ФБР, – ответила Таня, – ведь мы можем передать им документы, и там найдутся люди, которые проявят интерес к альтернативной версии гибели президента Форреста. Итак, главное для нас сейчас – документы и автомобиль. И я знаю, к кому мы обратимся...

У Тани везде были знакомые, причем знакомые особые – представители криминального мира. Она заявила, что и там предостаточно стукачей и предателей, однако тип, к которому мы сейчас отправимся, по ее словам, заслуживал доверия.

* * *

Нам пришлось тащиться куда-то в Бруклин, где Таня отыскала невзрачный домишко, в нем-то и проживал кудесник, который мог снабдить нас документами и машиной. Никогда бы не сказал, что лысый субъект, более похожий на неудачливого коммивояжера, занимается подобным.

Таня не стала ничего ему объяснять, только сказала, что нам требуются водительские удостоверения и подержанная тачка.

– Четыре с половиной, – объявил он, и Таня шепнула мне:

– Не спорь!

Пришлось отдать почти всю наличность, однако тип не подвел. В подвале его дома была оборудована отличная фотомастерская, где он сделал несколько снимков, а потом принялся колдовать над документами.

Мы дожидались нашего хозяина наверху, в гостиной. Таня включила телевизор и попала на выпуск новостей по одному из каналов. Америке и миру было сообщено, что дело о гибели Филиппа Карлайла и его жены получило новое развитие – как стало известно, оба они пали жертвой Бэзила Бэскакоу. Вот так!

И я тут же имел возможность полюбоваться на собственную фотографию, взятую, насколько я мог судить, в моем американском издательстве. Разыскивалась также Таня Ларин – известная воровка и мошенница.

– Благодарю за комплимент, агент Миггс, – усмехнулась девушка, услышав слово «известная». – Ну что, дядя Вася, теперь ты понимаешь, что пощады не будет? Им необходимы документы. Только, интересно, для чего?

– Для того чтобы предотвратить разглашение истины, – заявил я безапелляционно. – Энтони делль’Амма имеет отношение к гибели президента Форреста, как пить дать! Форрест хотел уничтожить его, а миллиардер, конечно же, попытался сопротивляться, вот и весь сказ!

– Но какое отношение имеет ко всему этому Кэтти? – спросила Таня. И, пролистав документы, сказала: – Ага, теперь я нашла связь между делль’Аммой и ею. Она когда-то защищала человека, обнаружившего крысиный хвост в банке консервов, произведенной на фабрике делль’Аммы.

– Да, помню, о том случае частенько говорят в программах, посвященных Кэтрин Кросби Форрест, – заметил я. – Это был ее первый успех. Том Форрест и Энтони делль’Амма были врагами, губернатор, а впоследствии президент пытался раздавить миллиардера, а миллиардер старался уничтожить репутацию губернатора, а затем и президента. Говорят, что именно делль’Амма был движущей силой импичмента в отношении Тома Форреста.

– А, «дело об Оральном кабинете», – хихикнула Таня.

Я подтвердил:

– Ну да! Когда импичмент бесславно провалился, президент Форрест объявил о начале крестового похода против мафии и ее покровителей. В действительности же он хотел одного – поквитаться с делль’Аммой, засадить его в тюрьму. Миллиардеру, конечно же, планы президента не могли понравиться, вот он и организовал убийство. Только каким образом тут замазана Кэтрин, я ума не приложу. Делль’Амма был ее врагом в такой же степени, в какой являлся врагом ее мужа...

– Вспомни о своей бывшей пассии Дине, – сказала Таня. – Она почти тридцать лет таила в сердце ненависть, ты ведь отринул ее. А подумай, какие чувства клокотали в душе Кэтти, когда стало известно, что муж-президент врал ей, уверяя, что с практиканткой у него ничего не было? А ведь президент отличался любвеобильностью, наверняка Мелинда Малиновски была одной из многих.

– Месть обиженной женщины... – протянул я понимающе. – Что ж, вполне подходит. Припоминаю теперь и слухи о том, что президент Форрест был против политической карьеры своей жены. И именно его смерть помогла ей взобраться на политический Олимп, ведь его застрелили всего за несколько недель до выборов в сенат. Рейтинг Кэтти до смерти президента был не очень высок, она могла и проиграть, а став вдовой, моментально вырвалась вперед, как неоспоримый лидер. Но это же чудовищно! Первая леди жертвует своим мужем-президентом ради того, чтобы победить на выборах!