на пожар. Видано ли дело, недавно только Пасха была, а он уже на Ильин день празднества планирует!

Фига се! - обалдел про себя попаданец, - между этими датами еще полгода. Ну и медлительность у некоторых в XIXвеке!

Император Николай тоже оказался не в твоей тарелке:

- Нет, я понимаю, дорогая, что к свадьбе надо готовится. Но не по полгода же!

Он укоризненно посмотрел на жену.

По-видимому, между супругами это был старый и очень болезненный спор, хотя бы с женской стороны. Во всяком случае, Александра Федоровна даже о пище забыла, аргументируя свою позицию:

- А свадебные наряды, а приглашения,стол, как ты все приготовишь за такой короткий срок? Или бухты = барахты, чтобы потом стеснятся?

Андрею Георгиевичу даже стало интересно. Вначале он думал, что монархи отталкиваются от своей свадьбы, но от нее прошло где-то около почти двадцать лет (!) а августейшая чета слишком уж возбуждена. Сына Александра, будущего Александра II Освободителя собирается женить?

Вопрос, кстати, так и остался для попаданца открытым, поскольку ее дражайший муж не стал пререкаться с императрицей Александрой Федоровной. Вместо этого он развернул, так сказать, рекламную капанию, всячески хваля соль Макурина. Видимо, он так хотел отойти от опостылевшей свадебной темы, что уж чрезмерно одобрял ее. Помещик обалдевши, с удовольствием узнал, какая она приятная и лечебная, с каким-то малиновым вкусом.

Было очень неприятно опровергать императора, но Андрей Георгиевич уже собирался открыть рот, зримо представляя последствия даже небольшой стычке. К счастью, Настя, как и любая прелестная девушка, уже влезла в слова императора. И, как всегда, неудачно. Ведь красавице все можно!

Наступила почти звенящая пауза. Александра же Федоровна, как ни в чем не бывало, ложкой подцепила соль в солонке, почмокала, оценила:

- Недурственна. Не так, естественно, божественна, как ты сказал, но гораздо лучше, чем сейчас.

Она двусмысленно посмотрела на мужа.

Тот, не смущаясь, сказал:

- И все это совсем недалеко от столицы, там, где наши мудрецы бюрократических столов уже твердо заявили, что здесь никогда не было и не будет ничего, кроме воды и камней! А вот деятельногои сметливого это не остановило. Он просто взял и организовал ее добычу. Андрей Георгиевич, я от всей своей души благодарю тебя за такой благородный и честный труд. Скажи откровенно, что ты хочешь? Скажи, я прикажу!

Что хочешь. Хо, проще сказать, что не хочешь. Да и без этого, благодарность августейшего монарха сама по себе много стоит. Орденов множество, поместьев никогда не хватит, зато доброе слова правящего правителя не забудет.

- Ваше императорское величество, одно ваше слово благодарности стоит так много, что я не осмелюсь что-то еще просить.

Император не поверил:

- Неужели тебе ничего не надо? Совершенно? Никак е поверю! Извольте признаться, ха-ха!

- Ах, ваше императорское величество! - спокойно ответил Макурин, - как -то не надо! Прошу прощения, даже очень. Какая красавица рядом, какие блага кругом. Только одно я и сам могу добиться, другое просто обожду, а третье с годами и так придется. Менять же земные блага благодарность почти земного бога, или, по крайней мере, наместника божьего на Земле, это уж кощунство!

Ответ оказался твердым и убедительным. Андрей Георгиевич сам почти уверовал в своих словах. Особенно с учетом того, что в понятие наместник божий, он включал в материальное значения не только в первое слово, но и второе. И еще какое более значимое из них оказалось.

Слова Макурина, подкрепленные внутренним утверждением, оказало большое впечатление для всех.

Император Николай I только изумленно покачал головой, а императрица Александра Федоровна выдохнула что-то неразборчиво между «ах эти русские» и «какие они благородные». Цесаревич же Александр, который не очень уж много и говорил, но всегда помнил, что и ему когда-то быть императором после смерти отца, сказал:

- Ах как это красиво и благородно! Я вас уверяю, господин Макурин, что не только папа (ударение на вторую гласную, по-французски), но и я буду помнить о вас!

А его невеста Настя не сказала, но она так схватила его за руку и восхищенно посмотрела, что становилось ясно – в этой семье будет патриархат, а жена никогда не осмелится сказать поперек.

Николай все же первый осмелился пойти против общего молчания, сказав жене:

= Разумеется, я сразу же решил, что теперь на наш стол будет поставляться только соль помещика Макурина. И даже его относительная дороговизна не стоит препятствием.

Тут Андрей Георгиевич решил, что у него появилась возможность объяснится:

- Ваше императорское величество, позвольте мне сказать. В предыдущем разговоре, как поздно понял, у нас произошла некоторая ошибка. Когда вы спрашивали меня про цену соли, вы, как и любой нормальный покупатель, спрашивали меня о золотнике товара. Я же, не соорентировавшись, ответил, как и все производитель, в пудах. Вот откуда эта высокая цена. В реальности же стоимость гораздо ниже.

- Вот как? - нахмурился Николай, подсчитывая. Удивился: - но это же сущие пустяки! Только я не понял, - добавил он, - если вы делаете такую цену золотника соли, не бдет ли она убыточной?

- Ну, ваше императорское величество, конечная цена будет гораздо выше, почти в три раза, вы забываете государственные налоги. А так. что же мои расходы, то здесь проще.

- Налоги – это святое, - нравоучительно сказал Николай, - хотя и министерству финансов надо быть поумереннее. Я буду разговаривать с министром во время очередного доклада.

Не густо. Впрочем, Андрей Георгиевич и не ожидал большого продвижения. Тут они – глава государства и дворянский предприниматель – находились в разные стороны баррикад.

Важно другое – император пришел в хорошее настроение и Макурин, конечно, этим воспользовался – заручился поддержкой в вопросе о церкви и священнике, поговорил немного о торговле. В общем, ничегозначительного, а государственная машина заметно сдвинулась. Все же абсолютная монархия!

Сдвинулись и их отношения с Настей. Они не только объявили о помолвке, но уже открыто сидели, держа руки вместе. Хорошенько он съездил в Санкт-Петербург.

Глава 11

Несколько дней в столице прошли в непременной работе и хлопотах. Но вот он и уехал в поместье. Напоследок невеста позволила себя крепко поцеловать и лучезарно облить взглядом. Хорошо хоть не сердитым, можно ведь и так.

А потом долгожданная бричка, кучер Федор, который, оказывается, очень соскучился по своей невесте (!) и дорога, также весьма плохая