Один из участников этого плавания протяженностью в 30 тысяч ли потом вспоминал: «На корабле нас попросили надеть спасательные пояса на случай столкновения с оставшимися от войны минными заграждениями. Проплыв почти сорок дней, мы добрались до Марселя». Доподлинно известно: чтобы обеспечить поездку в Париж за знаниями, семейству Дэн Сяопина пришлось продать несколько рисовых полей. Непродолжительная учеба в лицее Байе под Парижем, и Дэн Сяопин наконец-то поступает на работу в сталепрокатный цех на заводе «Шнейдер». И когда позже Дэн Сяопин будет выезжать в другие страны с официальным визитом, сотрудники протокольного отдела, чтобы подчеркнуть дружеские симпатии к китайскому лидеру, непременно запланируют и посещение металлургического завода. В официальной биографии даже напишут: «Первая профессия товарища Дэн Сяопина – сталевар».

Труд прокатчика в те годы больше напоминал борьбу за жизнь. Шестнадцатилетним подростком Дэн Сяопин волочил стокилограммовые, раскаленные докрасна болванки. Один только неверный шаг, и можно было сгореть на этом костре из пышущего металла. Не случайно Дэн Сяопин все чаще начинает задумываться о социальном неравенстве и что необходимо сделать, чтобы вернуть права хозяевам жизни – трудовому люду. Об этом задумывались и его сверстники, которых беспощадно эксплуатировали на французских заводах.

Летом 1922 года друзья Дэн Сяопина, арендовав восемнадцать стульев, прямо на пленэре, на полянке в Булонском лесу, проведут свой первый съезд молодых коммунистов-китайцев, проживающих в Европе. Один из организаторов съезда – Чжоу Эньлай, будущий премьер-министр правительства Китая. В следующем форуме активное участие примет и Дэн Сяопин, его единогласно изберут в руководящие органы съезда.

Пройдет немного времени, и Дэн Сяопина пригласят на учебу в Москву в университет имени Сунь Ятсена. Но сначала французские власти уведомят Дэн Сяопина: отныне ему навсегда запрещен въезд на территорию Франции. Пройдет полвека, и президент Франции Помпиду помчится в аэропорт Орли, чтобы заключить Дэн Сяопина в радушные объятия. Эпизод с высылкой Дэн Сяопина в младые годы из Франции станет острой приправой к визиту, забавным штрихом в биографии самого великого китайца XX столетия.

В Москве Дэн Сяопин будет известен под фамилией Дроздов. В своей автобиографии, которую Дэн Сяопин представит, поступая в университет, он напишет: «Я принял решение отдать всего себя нашей партии и моему классу. Всей душой я буду воспринимать партийное воспитание, подчиняться партийному руководству, неизменно бороться за интересы пролетариата».

Отметим также, что его товарищем по учебе был и Цзян Цзинго, больше известный как сын Чан Кайши. Пройдут годы, и пути-дороги Дэн Сяопина и сына Чан Кайши разойдутся. Цзян Цзинго, женившись в Москве на русской девушке, со временем станет президентом Тайваня, оппонентом Дэн Сяопина.

Отметим также, что у китайских руководителей была добрая традиция посылать своих сыновей на учебу в СССР. Довелось получить образование в России и Мао Аниню, сыну Мао Цзэдуна. В конце 30-х годов Мао Анинь был даже членом обкома ВЛКСМ в Иванове. Не многим сегодня известно, что сын кормчего дошел с боями до Берлина и получил от Сталина именное оружие за свои подвиги в борьбе с фашизмом. После окончания войны сын кормчего будет изучать китайскую литературу в Институте восточных языков в русской столице. Похоронят Мао Аниня в окрестностях Пхеньяна, он поедет защищать свободолюбивую Корею в составе отряда воинов-интернационалистов.

Мы вылетели в Китай сразу же после памятного инцидента на Красной площади, когда во время Первомайской праздничной демонстрации Г. Попов с трибуны Мавзолея приветствовал будущих расстрельщиков Дома Советов, демократов-экстремистов. Может быть, поэтому, чтобы показать, что над Пекином «небо чистое», китайские товарищи устроили мне экскурсию на трибуну Тяньань-мынь, которая изображена на гербе КНР, с которой взирали на праздничные шествия народа Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин. Хочу отметить скромное убранство залов трибуны, без вельможной роскоши и нарочитого партийного аскетизма. Обычно зарубежным гостям экскурсоводы преподносят презент – несколько пачек зеленого китайского чая. Подарок должен напоминать, какой чай пьют на трибуне китайские вожди во время демонстрации. Но сначала вам поведают историю, как древние китайские императоры, да и сам кормчий распознавали людей неискренних, склонных к измене.

Как правило, нового человека в своем окружении император угощал чашечкой зеленого чая. Но сам из всех сортов предпочитал чай сианьский, с коробочками горного шиповника, который собирали в год Тигра. И если кто-то из приближенных к императору демонстрировал фальшивые чувства преданности – коробочки шиповника сбивались в кучу. Собранные в год Тигра, они чутко реагировали на биополе человека. Конечно, трудно поверить, что коробочки шиповника стоят на страже нравственности. Но как бы там ни было, Мао Цзэдун запретил всем членам китайского политбюро чаепитие по-сианьски на трибуне в дни праздничных демонстраций. Дабы не обидеть товарищей по партии ненужными подозрениями. И только однажды, во время своего официального визита в СССР, кормчий отступил от правил. Перед возвращением в Пекин он пригласил на чаепитие по-сианьски И. Сталина, Л. Берию, В. Молотова, Н. Хрущева. Кого же неискреннего в окружении Сталина обнаружил кормчий? На кого отреагировали коробочки шиповника? Обычно указывают на Берию. Но это не так. Распознать оборотня мешают стереотипы, мифы, порожденные прессой. В тот вечер коробочки указали на Никиту Хрущева. О чем подумал в эти минуты Мао Цзэдун? Может, о предательстве, которое зреет в Кремле?..

6 апреля 1993 года. Все обвиняемые и адвокаты собрались в здании Верховного суда на Поварской, чтобы определиться, как нам защищаться на процессе. Себя защищать или дело? Все высказались однозначно: защитить дело.

В связи с тем, что задолго до суда прокурор Степанков и его заместитель Лисов опубликовали книгу «Кремлевский заговор», где под видом «версии следствия» практически обнародовали обвинительное заключение и тем самым подготовили общественное мнение принять как должное приписываемую нам 64-ю статью «Измена Родине», мы решили заявить ходатайство об отводе всей группе прокуроров как заинтересованных услужить Степанкову и Лисову и нарушивших закон о презумпции невиновности.

Договорились также поставить вопрос перед судом о незаконном лишении депутатской неприкосновенности Бакланова, Варенникова и других товарищей.

Мой адвокат Лев Сергеевич Абельдяев подчеркнул, что нас обвиняют в преступлениях, совершенных против СССР, а не РСФСР, следовательно, дело должна рассматривать Военная коллегия Верховного суда СССР, а коль скоро СССР прекратил свое существование, вопреки волеизъявлению народа на референдуме 17 марта 1991 года, то рассматривать данное уголовное дело Военная коллегия РФ не вправе. Это дело должен рассматривать специально созданный суд, независимый от Ельцина и Горбачева.

Адвокат Ю.П. Иванов, защищавший В.И. Крючкова, высказал соображение, что нужно добиваться решения о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления.