– Кого? – спросил он.

– Того, кто преследует меня и из-за кого мне запрещено было выходить из дома? Мне было обещано выяснить, что это за существо и какую угрозу оно представляет для меня, – напомнил я, специально делая акцент на слове «обещано».

Слушатель среагировал именно так, как я и ожидал – стараясь оставаться «злым», он всё же «спрятал руки за спину и отступил на пару шагов назад». Я громко потянул воздух носом – явно пахло ложью.

– У нас не было времени выяснить…

– Тогда вопрос закрыт. Я добрался до пункта назначения без эксцессов. Никого странного на пути не встретил. Так что спокойно переходим к беде, которая тут у вас случилась… – как приятно ощущать себя хозяином положения.

Лицо напарника исказила гримаса злости. Он чувствовал моё превосходство, но не мог понять, откуда оно взялось. Так же, как не понимал, почему не может слышать мои мысли. Ничего страшного… Я не собирался ему облегчать жизнь, повествуя, как именно я научился закрываться от его способности яснослышания.

– Ладно, после поговорим, – просто сказал он, давая мне понять, что моя взяла.

– Угу, – губы сами растянулись в победную улыбку. Я смотрел на него, дожидаясь продолжения.

Слушатель, пытаясь справиться с эмоциями и не выдать волнения, подошел к огромному витражному окну, став рассматривать огни Москвы. Мы находились на шестьдесят третьем этаже одного из небоскребов Moscow City. Никогда не спящий город разгонял тьму миллионами огней. Я не мог оторвать глаз от окна – город жил, спокойно, неспешно плывя по реке времени. Ползущие по трассам машины, большие светлые площади и тёмные переулки – я был надо всем этим. Царила уверенность в каждом своём слове и шаге, граничащая со смирением перед назначенный свыше. Как если бы кто-то неведомый мне вёл меня в глубь пропасть, обещая в конце пути, на каменном дне, спасение от усталости и нескончаемых сложных решений… И я покорно шёл за незнакомцем…

– От тебя очень многое сейчас зависит. Ты даже представить не можешь, сколько! – так и не повернувшись, продолжил слушатель играть роль точно по сценарию. – Очень большой риск… Слишком многое поставлено на карту… И только от тебя одного зависит – поражение или победа…

Мне не хотелось, очень не хотелось разбираться со всей этой показушной ерундой, куда меня пытались окунуть. Мне нужно-то было всего ничего – чтобы оставили в покое, чтобы я мог сидеть в бледном свете торшера и глядеть на Москву. Но так ведь не будет… Ибо никогда не бывает, как хочется.

– Ближе к делу, – оборвал я болтовню. – Суть задания.

Напарника колотило от моих интонаций.

– Ты прав, перепевник! Незачем ходить вокруг да около, – он, наконец, развернулся, чтобы посмотреть на меня. – Дело, которое организация собирается тебе поручить, государственной важности. Можно сказать, от хода выполнения зависит судьба не только России, но и всего мира…

– Ты так говоришь, будто я должен убить президента, – пошутил я, но шутка оказалась крайне неудачной. Слушатель выпучил глаза и кажется, позеленел.

– Не убить! Спасти! Ты должен спасти его!

– Президента? – что уж говорить, я растерялся, чем Слушатель и поспешил воспользоваться.

– Да, его самого!

– Шутишь? – мне с трудом верилось, что он говорит правду.

Но слушатель и не думал шутить:

– Он сейчас на волоске от гибели, и спасти его можешь только ты…

– Так вызовите докторов. Причём здесь я?!

Напарник сжал зубы:

– Да потому что врачи не помогут! Сам не догадываешься, почему именно твоя помощь понадобилась?! Требуется воздействие на тонком плане.

– А что произошло?

– Нет времени объяснять… Все подробности – по ходу выполнения миссии… Как обычно.

Не знаю почему, но меня забавляла серьёзность слушателя. Важной причиной тому служило знание – это фальшивая игра. И большая часть рассказанного – фикция, картонные декорации.

– Что случилось с президентом? – повторил я медленно, вкрадчиво, чтобы слушатель понял – пока мне не ответят, я ничего делать не стану. И он это прекрасно понял.

– Мы пропустили… Не заметили… Хотя я даже не представляю, как это вышло… – запинаясь, пытался объяснить он. – Короче, на президенте сидит огромная гнида и пожирает его жизнь с невероятной скоростью. Если её сейчас же не остановить, то в течение нескольких дней, а, может, и часов… Он умрет! Ты представляешь, чем это чревато?

– Постой, что ещё за «гнида»?

– Не переживай, – махнул он рукой, стараясь жестом показать, мол, «всего делов». – Эта сущность из тонкого мира, питающаяся энергией человека. Тот же паразит, с какими тебе уже приходилось работать, с той лишь разницей, что не дается человеку с рождения (как, например, дракон, чёрный человек или свинья эгоизма). И если вторые не заинтересованы в уничтожении хозяина, а, скорее, в порабощении, то цель данного дармоеда – высосать из донора все соки (вплоть да уничтожения) и найти следующую жертву. Но не бойся, справиться с этой поганью ты сможешь. Предстоящий выход ничем особым не будет отличаться от прежних… – всеми силами стараясь убедить меня в том, что мне ничего не грозит, слушатель даже улыбнулся, чем ещё больше насторожил меня. Наверное, именно так искусственно ухмыляется волк, заманивая беззаботных козлят себе в логово. Ничего, пусть думает, что я не в теме. Главное сейчас – понять всё до конца. Ведь именно теперь происходит то, ради чего я и был завербован, к чему меня готовили, ради чего пускали пыль в глаза, и самое главное – от чего меня предостерегал «тот, кто ведет»…

Кажется, я стал понимать, зачем наставник помог мне встретиться с Парфюмером и заставил узнать всё про седьмую главу УКаЗа. Как там она называлась? Я глянул в сторону коридора, где висела куртка, во внутреннем кармане которой лежала маленькая красная книжка. Стоило представить её, как в голове сами собой возникали слова: «Грубое вмешательство в кармическую ответственность»…

– Перед выходом из тела и спасением главы государства можно задать вопрос? – мило улыбаясь, спросил я, показывая интонацией, что вопрос риторический.

– А подождать вопрос не может? Счёт идет на минуты…

– Не может, – я заулыбался ещё обольстительней, от чего слушателя передёрнуло. – Ты мне рассказывал, что мир – это целесообразность и Высшие Существа не оперируют чисто людскими понятиями добра и зла, а стремятся к оптимальному расходованию энергий, верно?

– Думаю, сейчас не время обсуждать философию и теологию, – раздражённо ответил он.

– Самое время! Просто ответь, я верно повторил твои слова?

– Верно, и что?! – слушатель опять начал закипать.

– Тогда получается, что паразит, убивающий президента – не есть Зло, от которого тут же надо избавляться. Ведь нахлебник харчуется, где кормят, пожирая излишек выделяемого человеком (будь то президент или нищий) дерьма. Проще говоря, он выполняет естественную, природную задачу, следуя вселенскому закону целесообразности. И если это так… А как я знаю, что так… Возникает другой вопрос: «Не будет ли наказуемым вмешиваться в естественное течение событий, то есть помогать вскормившему энергетическую тварь президенту и мешать паразиту наказывать? Может, быть лучше позволить главе России-матушки самому справиться с гнидой? А то ведь как получится – я ему помогу, избавлю его от твари, а он так и не научится ничему, не извлечет урок… С кого за это спросят? – я пафосно вздохнул, и продолжил, – и ещё мне вот что непонятно… Почему такое важное задание, как спасение президента, поручается такой зелени, как я? Неужели нет перепевников опытнее? Неужели нет? Ай-яй-яй… Мне может показаться, что мы, перепевники, расходный материал и после выполнения миссии от нас просто избавляются… Пускают в расход. Ведь именно это и произошло со всеми моими предшественниками?