class="p1">Алина, нет, это кто-то другой… Алина бы так никогда не сделала… Это… существо укусило меня, клыки воткнулись очень глубоко под кожу. Во все стороны брызнула кровь, моя кровь… Я через судороги смог перевернуть нас двоих и самому сменить положение. Девушка повалилась вниз, её рот наконец оторвался от моей шеи. Все её губы и подбородок были испачканы в тёмно-красной крови, которую она жадно облизывала языком. Я задыхался, при том дрожа как стиральная машина, в глазах невероятно быстро темнело. Мои руки перестали держать Алину, они буквально сами согнулись, и всё тело начало отключаться. Снова спина почувствовала холодный пол, который уже стал мокрым из-за моей крови. Из шеи она ручьём лилась…

Не в состоянии что-либо произнести, кроме больного стона, я неподвижно смотрел прямо наверх, закрывая глаза. Они закрывались без моего участия… Алина встала и начала кашлять, при свете молний и фонаря её начало… тошнить… Изо рта, в котором сияли белые заострённые зубы, стекала кровь. Девушку скручивало, сразу было видно, что она мучалась… Придерживаясь рукой за тумбочку, она выблевала всю кровь, которую, видимо, забрала у меня. Ливень шумел за окном, безумные деревенские продолжали орать, то и дело неподалёку ударяли молнии. Я словно засыпаю… Нет… Нужно остановить кровь… Я попытался поднять правую руку, но она как будто намертво онемела… Удалось только положить её на грудь, настолько тяжёлыми стали мои конечности…

Полузакрытыми глазами я видел, что Алина всё-таки натянула свою куртку и вышла на улицу, где бушевала гроза. Перед лицом как будто показывали кинофильм, состоящий из всех этих дней, что я провёл в лагере… Воспоминания… От них исходило тепло, хоть моё тело уже не понимало, холодно в комнате или нет. Подо мной уже собралась лужа крови, и под конец мне так и удалось закрыть глаза. «Алина… Я с тобой… До конца… Жизни…» — Сказал я внутри себя, потому что не мог воспользоваться своим ртом. Рука свалилась с груди на пол, шум дождя заглушился, настала тишина, которую уже никто никогда не нарушит…

Регина Иванова.

В то же время.

В своём домике.

— Тоша… С тобой всё хорошо? — Спросила я наверное в тысячный раз, поглаживая Антона по голове и приобнимая.

— Со мной, кх, с самого приезда… ужасно… — Через силу произнёс он хриплым голосом.

Я не знаю что с ним происходит, после концерта он как будто чем-то заболел. У него сильно болит голова, идёт пот, хотя в домике прохладно, в животе очень давит, а в горле всё сохнет. Но мы ничего не делали после выступления… Сразу пошли по домам, Антон зашёл в гости, так как Эльвиры снова не было. На улице всё гроза бушует… И в деревне тот обряд проводят, из-за которого никто уснуть не может. Я делала всё, чтобы Антону стало легче, но ничего не помогало…

— Дай ещё… Обезбола… И воды налей, пожалуйста… — Изнемогал Антон, лёжа в кровати, укрывшись одеялом.

Я встала с кровати и хмуро посмотрела, но потом лицо само приняло раздосадованный вид.

— Ты уже три таблетки выпил… От них зависимость может появиться, ты же знаешь… — Сказала я, наливая кипячённую воду в стакан.

— Мне не привыкать… — С тоской в глазах произнёс он, вспоминая его не самые лучшие дни.

Он прищурился от боли и привстал, чтобы взять стакан в руки. Буквально залпом выпил всю воду, но легче от этого, к сожалению, не стало. Я снова села рядом с ним и прижалась как можно ближе, мне было до ужаса больно смотреть на его состояние. Я очень боялась за него, и меня уничтожала вина из-за того, что я не могу ему помочь. Это наверняка всё из-за той травы, что ему отдал Андрей после концерта. Они случайно встретились, и у деревенского все карманы были наполнены странными листьями. Я не расслышала, что он говорил, мальчик просто подсунул их Антону, а тот даже не отказался, сразу всё принял. До сего времени Тоша жевал эти листья, говоря, что это ему помогает. Но что-то совсем не помогло, знаете ли…

— Это снова из-за того, что было в лесу? — Спросила я, положив голову ему на плечо.

— Я же, кх, просил… Не упоминать…

Он и вправду после инцидента в лесу попросил, чтобы мы больше об этом не разговаривали, и никто про это не знал. До сих пор о том, что произошло позавчера с нами, знали только мы.

— Прости, просто рана ещё болит немного. — Потрогала я укус на шее, на котором наклеен пластырь. — А скажи, тебе было вкусно? — Я знаю, что ему неприятно это вспоминать, но мне срочно требовалось отвлечь его от боли.

Антон многострадально посмотрел на меня с прищуром, его волосы торчали во все стороны. Лицо очень уставшее.

— Представь… Что ты ешь самое вкусное блюдо в мире… И при этом оно твоё самое любимое, а ты голодный как волк… — Говорил он тихо, смотря в пол.

Я засмущалась от такого откровения. Это было очень неожиданно… Именно так Антон и выглядел тогда. Голодным и больным. Мы гуляли неподалёку от отряда, когда все остальные сидели у костра. Всё было нормально, пока Тоша не переборщил с поцелуями… Он укусил мои губы, поэтому пришлось остановиться. Антон слишком завёлся, это непривычно для него, я испугалась. Мы зачем-то ушли подальше от всех, и тогда Антон всё мне объяснил. Такое услышать я ожидала только в детском ужастике… Его мучила жажда крови, его тело изменилось в худшую сторону. Цвет глаз менялся, вены набухали, короче, симптомы чего-то неясного для меня. Мы совершенно не знали что делать, Антон продолжал мучаться от этого, и только поэтому мы не вернулись к ребятам. На улице уже стояла ночь, а мы сидели вдвоём и думали. До того момента, как я не предложила ему утолить жажду моей кровью… Было страшно, было больно, даже самому Антону было не по себе. Он до последнего отказывался меня кусать, думая, что всё это само пройдёт. Однако, это единственное, что могло бы помочь. И помогло. Неуверенно укусив в шею, чтобы не задеть сонную артерию, он начал пить кровь, как настоящий вампир. Его острые клыки и красные глаза пугали, но я понимала, что люблю его и таким.

После того, как я отдала ему свою кровь, мне стало легче, как и ему самому. Но что-то пошло не так, его очень насторожил запах со стороны леса. Антон пошёл смотреть что там, оказалось, что он в стремлении защитить меня хотел напасть на