Отойдя обратно в лунные лучи, я вынес дитя на свет и пригляделся. Он выглядел в точности как эльф, но что-то не давало мне покоя. Вся магия, собранная мной, съедалась им, будто исчезая в бесконечной черной дыре, а ребенок все веселился, лишь мимолетом, всего на мгновение показав черные, непроницаемые белки глаз и выпущенные острые клыки из, казалось бы, беззубого рта. Таких точно не бывает у светлых детей.

Аргиан, выросший словно из пустоты, оказался в полуметре от меня.

— О, Ньярл, давно не виделись. Я ожидал тебя встретить, даже попросил не трогать тебя в твоем путешествии, но надеялся, что ты все же явишься раньше.

Сделав шаг вперед, эльф воспользовался моим секундным замешательством и забрал ребенка из рук. Он с гордостью рассматривал свое творение, как и я, создав несколько простых заклинаний.

— Ну вот, а ты говорила, что не получится, и все же оно вышло. Хотя с кровью этого мага вышло бы намного лучше.

— Что это такое?

Эльфийский король посмотрел на меня, подняв бровь, будто я сам должен был понимать, что здесь творится. Отвернувшись, он прошел к паре помощников на краю лужайки.

— Наша надежда и возможность процветать, как поистине бессмертный народ.

Отдав дитя, Аргиан вернулся ко мне и с широкой улыбкой развел руки, будто радушно приветствуя как гостя. Помощники, приняв столь щедрый дар, с опаской взглянули на эльфа и растворились в темноте.

— Зацикленность сестры на тебе меня крайне удручала, пока мне в голову не закралась восхитительная идея. Ты станешь отличным кормом для этого великого древа.

Сжав зубы и сделав шаг назад, я приготовился достать клинок. Кристаллы Мун взбодрили меня и восстановили часть сил, я чувствовал прилив уверенности, собираясь закончить этот долгий путь здесь, полностью разобравшись со старыми обещаниями и долгами.

— Как жаль, что я пришел сюда не за этим. Ответь мне, где Люмия? Ты уже убил ее?

Несколько удивленно эльф посмотрел на меня и довольно рассмеялся, показав рукой на дерево. От его веселья по спине пробежал холодок, и я нахмурился, стараясь понять, что он задумал.

— Я? Убил? Нет, что ты, я люблю свою сестру, и она оказалась крайне полезна, намного полезнее, чем мать с почти угасшим даром, — повернувшись к дереву и произнеся короткое заклинание, он словно пробудил его, заставив множество искр пробежать по коре и собраться под кроной, освещая наконец-то свое творение. — Поздоровайся, дорогая сестра, к тебе пришел гость.

На какой-то краткий миг в моем сознании вспыхнула мысль, что мне не стоит поднимать голову и тем более смотреть на это зрелище, но природная упрямость слишком быстро одержала верх, и зря.

Первое, на что упал мой взгляд, это были корни древа. Среди них, торчащих из земли и причудливо переплетенных между собой, заметил множество рук, ног и прочих кусков тел, медленно уходящих в черные провалы под стволом. Насколько я мог судить, все это были полукровки, собранные и расчлененные в едином ритуале, вся их сила, магия и кровь единым потоком питали древо. В единственном пустом месте, где корни расходились, был небольшой лаз, уходящий в ствол, именно там я забрал ребенка.

Подняв голову выше, я разглядел кору, испещренную сияющими венами, именно их пульсация попалась мне на глаза ранее. Странные жилы, словно вытянутые из чьей-то плоти, набухли, а кора пришла в движение, отодвигаясь и выпуская что-то из своих недр.

Едва свет озарил сокрытое внутри, как боль и ужас ядовитым клинком резанули мое сердце. Длинные светлые локоны выпали из этого жуткого окна и свесились вниз, закрывая лицо эльфийки.

— Ты сегодня необычайно молчалива дорогая, но я рад, что могу увидеть тебя. Если желаешь, я могу вернуть дитя, и ты посмотришь на него.

Аргиан подошел к сестре и, откинув волосы, поцеловал ее лоб. Обветренные губы эльфийки дрогнули, но пустой взгляд продолжал смотреть вниз.

Не в силах отвести глаз от пугающего зрелища, я наблюдал, как фарфоровая бледная кожа девушки на ее руках и под грудью плавно сменяется жилами и ветвями древа. Они, прорастая сквозь нее, захватили большую часть тела. Красная крона, будто живая, зашевелилась, отряхиваясь и сбрасывая лишнюю листву. Люми болезненно застонала явно ощущая, как то, что осталось от ее дланей, движется вместе с ними где-то внутри.

Не сдержав тошноту, я сделал несколько шагов в бок и едва не рухнул на землю. Желудок скрутило в спазме, избавляя меня от скромного ужина. Кажется, впервые в жизни я так сильно жалел, что стал магом разума, видя и воспринимая чужие эмоции чуть ли не как свои. Здесь и сейчас я понимал, как глубоко вросло это проклятое древо в плоть девушки и как из ее чрева, объединенного с этой отвратительной магией, сделали колыбель для мертворожденных, бездушных чудовищ. То, что я принял за эльфенка, никогда не было им, лишь сменив обличие согласно своей природе. Оно питалось магией, чтобы выжить, и будто паразит подстраивалось под других, чтобы привлечь внимание и помощь к себе.

— Солнце… должен помочь…

Тихий шепот заставил меня содрогнуться, Люмиэль начала приходить в сознание, и я всей душой желал, чтобы этого не произошло. Я не хотел, чтобы ее разум, потерянный в этой жуткой агонии, продолжил мучить хозяйку.

— О Ньярл, ты как-то расклеился. Негоже такому могущественному некроманту так сильно переживать из-за других.

Едва я повернулся к Аргиану, как ощутил удар по лицу, что-то обжигающее коснулось меня, почти оставив ожог, и я второпях отпрыгнул в сторону, доставая свой клинок.

— Ооо, так ты сохранил его? Неожиданно, будет забавно, если снова убьешь меня им, но поверь, я тоже в долгу не останусь.

Далекие воспоминания словно горячечный бред промелькнули в моей голове лишь на долю секунды, но я вспомнил, как холодная сталь копья в чужих руках пронзала мою грудь. Незнакомые мне символы светились на нем, а древние песнопения возносили молитвы не нашим богам.

— Что ты…

Договорить мне не удалось, эльф снова ударил, но я успел увернуться и попытался атаковать в ответ. В этот момент древо вновь зашевелилось, и чужая боль словно чудовищная пытка стеганула по нервам. Еле удержавшись на ногах, мой разум в панике выстраивал внутренний барьер, желая хоть как-то защититься, но чувства Люми были слишком сильны, а времени на подготовку не осталось.

— Все говорили, что ты так силен, Ньярл, и что я вижу? Кажется, тебе в этом польстили. Ну ничего, со всеми бывает, я, получается, тебе тоже польстил, когда менял воспоминания той идиотки. Знал бы,