Воспоминания скомкал наступающий рассвет. Прямые стрелы солнечных лучей гвоздили стелющиеся по земле языки тумана, пока не разогнали их полностью, и подожгли серое небо оранжевыми сполохами, разрисовав облака причудливыми огненными узорами. Я прищурился, глядя на веселое буйство небесных красок. Еще вчера над этой землей даже среди бела дня не было столь ярко. Похоже, проклятие Гиблых Земель больше не действовало. Закончило свое существование вместе с Проколдом. Приятно осознавать, сколь грандиозное дело мы сделали сообща, что именно я приложил к этому руку.

С Нори тоже теперь все было по-другому. Мастон Никс был в нее влюблен вне всяких сомнений, а вот Элиоту Никсарду, то есть мне теперешнему, девушка после тщательной и непредвзятой оценки просто нравилась, да и то, скорее всего, в результате наложения одной личности на другую. Так что забрать ее с Фермы и помочь выбраться с планеты теперь требовала только элементарная порядочность человека, давшего обещание. Впрочем, на Нове у меня никаких особых привязанностей не осталось, может быть, с Нори что-то и получится? Такие совместные приключения не проходят бесследно. От влюбленности до настоящей любви всего один шаг, вот только сделать его удается далеко не всегда.

Ладно, там видно будет, как и что получится, а сейчас пора уносить ноги. Воспоминания воспоминаниями, а действительность действительностью. Необходимо двигаться – хотя бы просто для того, чтобы выжить. Для начала было бы неплохо добраться до трассера, оставленного у лесного озера. Я произвел в уме несложные подсчеты, по которым выходило, что до Проколда мы добирались около восьми часов, а это примерно тридцать – тридцать пять километров. Немало для человека, едва передвигающего ноги. Возможно, где-то на этих тридцати километрах я загнусь, но не стоило об этом думать. Итак, первый этап – добраться до трассера. Дальше будет куда легче, лишь бы топлива до Фермы хватило. И там, в багажнике трассера, была пища. Ну нет, об этом тоже лучше не думать. Лучше радоваться тому, что я вчера уцелел после крупнейшей передряги в своей жизни, по сравнению с которой все остальное – пустяки. Все, как говорится, познается в сравнении.

Сжав зубы, я медленно покрутил головой, повел плечами. Мышцы все еще болезненно кололо, а при резких движениях шею и позвоночник простреливало болью. С героической решимостью я присел и выпрямился снова. Кровь молоточками застучала в висках. Я с минуту постоял, успокаиваясь, присел еще пару раз и почувствовал наконец что возвращаюсь к жизни. Рука наткнулась на пластиковую флягу с кири, прикрепленную к поясу. От толчка внутри ее плеснуло. Ну надо же, уцелела. А вот кобура с пистолетом-излучателем пропала бесследно, ни на поясе, ни на земле вокруг я ее не обнаружил. Улетела моя «оса». Странные дела тут творятся. Ладно, хоть есть чем горло промочить, что очень кстати.

Терпкий кисло-сладкий аромат вина смягчил горло и приятным теплом растекся по пищеводу. Как раз хватило, чтобы утолить жажду. Опустевшую емкость пришлось выбросить. По дороге до трассера все равно воды набрать было негде, а в трассере имелся свой запас.

Только теперь я осмотрелся более внимательно, машинально стряхивая с одежды налипшую за ночь дрянь. Туман, окутывавший равнину ночью, с восходом солнца уже растаял полностью, и земля предстала голой и безжизненной. Тоскливый вид. Я подумал, что должно пройти немало времени, пока жизнь доберется сюда и пустит первые ростки. Размышляя над этим, я повернулся вокруг оси, но, куда ни бросал взгляд, равнина уходила в бесконечность. Неожиданно я с пугающей ясностью понял, что не имею понятия, куда идти. Жутковатая перспектива – одолев самого Проколда, погибнуть от голода и жажды в Гиблых Землях.

И никаких следов, силы Зла! Самое простое было бы вернуться назад по своим следам, но во время сражения Бигман телепортационным прыжком перенес меня поближе к Клинку, на совершенно другое место, и неизвестно было, где искать наши следы. Разве что ходить все расширяющимися кругами, пока на них не наткнусь. Но что-то мне настойчиво говорило, что ничего я не найду и что кроме вот этой вмятины в земле, оставленной телом Нкота при падении, и Клинка, валявшегося в двух метрах от нее, никаких других следов нашего пребывания в Гиблых Землях не осталось. Можно было что-нибудь из этого извлечь? Так, насколько я помнил, чужой рухнул точно впереди меня, и если повернуться к вмятине спиной, то… Да нет, чушь все это. Кто знает, куда свалился я сам, когда закончилась битва. Я тихо выругался. Перед тем как я потерял сознание, здесь такое творилось, что непонятно, как я уцелел. Земля буквально корчилась в агонии, содрогалась и трансформировалась, взрываясь фонтанами грязи и пара; гнездовище Проколда гибло, ненадолго пережив своего хозяина. И теперь я больше не видел никаких ловушек, порожденных Проколдом и питаемых его силой, – никаких туманных колодцев, бродячих факелов, ручьев-хищников, протухших холмов и прочей дряни. Равнина была девственно чиста. С одной стороны, очень даже неплохо – некуда будет вляпаться, ведь чужого больше рядом не было, чтобы помочь в трудную минуту; но, с другой стороны, скверно то, что не осталось никаких ориентиров.

Впрочем, с облегчением сообразил я, можно ведь ориентироваться по солнцу. Когда мы покидали на рассвете лесную поляну, оно светило нам точно в спину. Сейчас тоже рассвет. Значит, надо лишь встать к нему лицом и двигать в этом направлении. Можно не сомневаться, что в конце концов, когда светило начнет гулять по небу, я отклонюсь от нужного направления, но, по крайней мере, было с чего начать.

Я покосился на Клинок, слабо мерцающий на земле отблесками восхода. Темно-фиолетовый фон глинистой почвы оттенял его так, как подушечка из черного бархата оттеняет ювелирное украшение. По сравнению с той игрой огня, коей он был наполнен еще вчера, сейчас он выглядел безжизненным. От меня до него было всего два шага, но я не торопился их сделать. Мощь этого оружия, испытанная мной вчера во всей полноте, внушала почтительный трепет. Страшновато было прикоснуться к нему снова, но и оставлять его здесь я не собирался, это казалось кощунством. Такими вещами не разбрасываются. Вот только послушается ли он меня еще раз, как во время битвы? Не заработаю ли я такой же болезненный удар, как Бигман, когда схватился за него из лучших побуждений, желая помочь мне? Не попадусь ли, как муха в паутину, в ловушку его мощи, способной оставить меня на веки вечные прикованным к этой земле? Да, я знаю его секрет, но сил у меня маловато…

Я уж совсем было собрался с духом, чтобы подойти к Клинку, но вместо этого ноги меня понесли к месту падения Нкота. Не знаю зачем. Безотчетный порыв. Может быть, потянуло отдать таким образом долг памяти. На какой-то миг возникло ощущение, что что-то меня толкнуло извне, но тут же исчезло. В общем, я подошел. Вмятина от тела лешука, рухнувшего с огромной высоты, была настолько глубокой, словно во время удара о поверхность равнины Нкот весил по крайней мере несколько тонн. И никакого намека на останки, как и от остальных парней. Ни костей, ни обрывков плоти, ни пепла. Кожаный пояс, на котором Нкот носил Клинок, тоже пропал. Совсем ничего. Погоди-ка, а что это там такое голубеет? Неужели…

Я поспешно наклонился.

Силы неба, я не ошибся! В углублении, повторявшем контуры руки Нкота, поблескивала голубая полоска, выглядевшая как-то сиротливо и чужеродно на голой сырой земле. Затаив дыхание, я присел на корточки и осторожно подхватил обнаруженную находку пальцами. Поверхность банкоса на ощупь оказалась упругой и теплой, точно в руке оказалось живое существо. Я ошеломленно покачал головой. Могущественный Нкот заработал от Проколда такой смертоносный удар, что от него остались одни воспоминания, а банкосчетчик выдержал, пережив своего прежнего хозяина. И я был единственным свидетелем этой находки. Хм… Думаю, после спасения мира я заслужил право поносить эту вещицу. Нкот ведь кое-что был мне должен, верно? Вот я и воспользуюсь такой приятной оказией, тем более что мой банкос остался у Доса.