Когда сержант Хейверс припарковала принадлежавший Линли «бентли» возле часовни, вновь зарядил дождь. Хейверс резко надавила на тормоз, машина скакнула вперед и немного в сторону, расцарапывая бок о голые ветки кустарника. Линли, содрогнувшись, поспешил навстречу коллеге.

Барбара доедала пакетик уксусных чипсов, обсыпая крошками и солью свой пуловер.

– Это мой ланч, – воинственно пояснила она, стряхивая остатки пищи на пол и вылезая из машины. – Два пакетика чипсов и стакан «швеппса». Мне полагается надбавка за прифронтовые условия. Кошмарная машина, – продолжала она, захлопывая дверцу. – Так и рвется из рук. Я чуть было не врезалась в телефонную будку в Киссбери, а возле школы врезалась в старый милевой столб. Надеюсь, во всяком случае, что это был именно столб. Твердый такой и вроде неживой.

– Я тоже надеюсь, – подхватил Линли, вновь открывая дверцу и доставая с заднего сиденья свой зонтик. У Хейверс зонта, по-видимому, не было. Она предпочла нырнуть под предоставленную ей Линли крышу.

– Так что вы выяснили в Киссбери?

Они двинулись в сторону «Калхас-хауса». Колокол сзывал учеников на вечерние уроки. Мимо замелькали сине-желтые формы– под дождем ребята быстро разбегались на занятия. Хейверс заговорила только тогда, когда они остались вдвоем на подъездной дорожке:

– Насколько мне удалось понять, алиби Клива подтверждается, сэр. Бармен из «Меча и подвязки» видел его возле мусорного ящика поздно вечером в субботу. Он не знает точно, чем именно был занят Клив, но отзывается примерно так: «Что уж он там ни делал, его пташке это пришлось по душе».

– Возле мусорного ящика есть фонарь? Хейверс покачала головой:

– Бармен не сумел описать наружность парня, он заметил только его рост, а девушку он и вовсе не рассмотрел, так что, в принципе, это мог быть и кто-то другой, а не Клив.

– Другой ученик Бредгара, – уточнил Линли. Барбара с энтузиазмом подхватила его мысль, она явно думала о том же с тех самых пор, как выехала из деревни.

– Допустим, Клив знал, что кто-то из ребят в субботу вечером тайком отправится на свидание с девушкой. Возможно, этот парень потом хвастался перед Кливом своими победами и рассказал все подробности, в том числе и насчет мусорного ящика.

Но Линли видел слабое место этой гипотезы.

– Боюсь, Хейверс, что в итоге Клив сообщит нам имя своей подружки и она подтвердит его алиби. Вернемся на исходные позиции. В котором часу бармен видел их?

– Сразу после полуночи. – Хейверс в задумчивости приостановилась и добавила: – В этом что-то есть, сэр. Клив очень хитер. Вон как он ловко подсунул нам эти фотографии. Он вполне мог отправиться в Киссбери, чтобы обеспечить себе алиби, а потом вернуться и убрать тело Мэттью Уотли. Он утверждает, что увидел Эмилию Бонд, когда перелез через стену, вернувшись с ночной прогулки. А что, если он вернулся гораздо раньше, смотался на автобусе в Стоук-Поджес, бросил там тело, а Эмилию Бонд увидел, когда возвращался во второй раз? Она-то его не видела! Это Клив утверждает, что заметил учительницу, слезая со стены. Фрэнк Ортен пошел гасить огонь около трех часов утра. Это дает Кливу достаточно времени.

– Слишком это сложно, Хейверс.

– Самую малость. Он мог это сделать, инспектор, мог! Этот парень вполне сумеет организовать достаточно сложное преступление. Да он еще в колыбели говорил: «Сверим часы». Нам нужно одно: добыть улики в той комнате над сушилкой и в микроавтобусе, и тогда с Кливом Причардом будет покончено.

Нахмурившись, Линли взвешивал слова Хейверс, она же, не дожидаясь ответа, продолжала:

– Я видела в деревне Джин Боннэми, она ходила на почту. Накрасилась, словно ждет кого-то к ланчу.

– Вряд ли это так уж подозрительно, сержант.

– Да, конечно. Просто, когда она приведет себя в порядок, она не такая страшненькая, инспектор. Интересно, а как она выглядела пятнадцать лет назад? Как она выглядела в глазах восемнадцатилетнего юноши?

– Эдварда Хсу?

– Ведь это вполне возможно, верно? Она жила в Гонконге, унаследовала от отца любовь к Востоку. Она вполне может оказаться биологической матерью Мэттью Уотли, Может быть, она все эти годы издали следила за его жизнью, может быть, она-то и настояла, чтобы «Добровольцы Бредгара» направили мальчика к ней. Джилс Бирн уверял, будто мать Мэттью была лживой, корыстолюбивой сучкой, но он мог и соврать.

– По-вашему, Джилс Бирн имеет гораздо большее отношение к появлению Мэттью на свет, чем он готов был признать.

– Эдвард Хсу мог рассказать Джин о Бирне, и она обратилась к нему за помощью, а теперь он лжет, покрывая ее.

– Мы с самого начала подозревали, что Бирн лжет, – признал Линли. – Возможно, констебль Нката обнаружит что-то в Эксетере.

– Или ничего, – вставила ХеЙверс.

– Это тоже приблизит нас к истине. – Линли повел сержанта Хейверс по дорожке к «Калха-су». – Надо узнать, что выяснили наши эксперты.

Криминалисты заканчивали свою работу в комнате над сушильней, фотограф в сопровождении одного из офицеров только что спустился по лестнице из-под крыши.

– Ну что? – окликнул Линли полицейского, несшего кейс. Наверху раздавался вой пылесоса.

Поставив кейс на пол и склонившись над ним, полицейский ответил:

– Только закончил с отпечатками пальцев– Их там сотни. А еще волосы, волокна ткани. Просто куча мусора.

– Сколько времени вам понадобится?

– У нас тут людей поменьше, чем в столице, инспектор. Пока все это разгребем, пройдет несколько недель. Извините.

Линли знал, что начальник Хоршэмского отдела полиции вообще не хотел посылать своих людей в школу. Он заговорил как можно любезнее, тщательно подбирая слова:

– Один из старшеклассников находится под подозрением. Если нам удастся связать его с этой комнатой и обнаружить тут следы пребывания Мэттью Уотли, то…

Криминалист поскреб пятерней в затылке, взъерошив седые, похожие на сухое сено волосы.

– Сколько лет было этому Уотли?

– Тринадцать.

– Хм-м. Тогда это не он… – Подняв кейс, полицейский вытащил три пластиковых пакета. – Должно быть, это оставил ваш старшеклассник, – сказал он. – Тринадцатилетнему мальчику они бы не понадобились, а взрослый человек уж как-нибудь сумел бы получше обустроить свою сексуальную жизнь. Извините, сержант. Неподобающее зрелище для леди. – Тем не менее он помахал пластиковыми пакетами перед носом у обоих коллег. В каждом из них лежал использованный презерватив. Продолжая свою речь, полицейский ритмично покачивал пакетиками, отбивая такт: – То старое одеяло тоже пошло в ход. Мы его заберем с собой. На нем полно пятен. Вы понимаете, о чем идет речь. Похоже, в этой комнате много чего… – И он похабно осклабился. – Ну да вы понимаете.