— Ты ведь на таблетках? — позади раздался вопрос, она нахмурилась.

— Да, — коротко ответила и услышала жужжание молнии. Штаны долой, — Гарри? — только девушка хотела повернуться обратно, посмотреть на него, понять, что и как происходит, рука твёрдо остановила её действия.

— Попробуем в новой позе, — утвердил без вопросов и любых дискуссий.

— Но я хочу видеть твои глаза… — потеряно прошептала и повернула голову.

— Это тебе понравится больше, чем мои глаза. — Усмехнулся нагло, руки легли на бёдра и потянули на себя. Тело темноволосой действовало интуитивно, она оказалась на коленях, ладошки упёрлись в одеяло.

— Ты дверь закрыл? — на всякий случай спросила, — Аа… — без излюбленных прелюдий Гарри начал уверенно входить. Она склонила голову вперёд, его ладонь легла на изгиб шеи, провела нежную линию, а затем ухватилась грубо.

— Закрыл, — произнёс и в заключение вошёл до конца. Послышался стон.

Тереза зажмурила глаза, поджала губы, но совсем не ощущая, что выиграла в борьбе, что получила желаемое — его. На коленях-то она. А он… Возвышается и властвует. Толчки были сумбурными, без определённого темпа: мужчина то входил волнами, медленно и мягко, то выбивал всё. Он выдыхает, сбиваясь в дыхании, она не может сдержать стонов. Корит за несдержанность. Напрягается, боясь, что кто-то услышит, например, Ханна. Приходится впиться зубами в свою собственную ладошку, лишь бы сдержать чувство, рвущееся наружу.

Конечно, он недоволен, когда на все его старания слышаться лишь сдавленные мычания. Азарт. Всё зажигается в нём, и шатен, ослабив хватку на изгибе шеи, ведёт неровную линию вдоль позвоночника, замечая дрожь в её теле, прямиком к бёдрам. И если бы он остановился на них… Ладошка за секунду ускользает под тело и находит небольшую точку кипения. Желание хорошенько насладиться её оргазмами накрывает, а ускорить этот процесс, ну, просто необходимо.

Ощутив разгорячённые пальцы там, Тереза недовольно мычит и отрывается зубами от кожи на руке. Ей срочно надо пресечь нарушения правил игры.

— Нет, — протестует в ответ и отрывает бёдра в противоположную сторону.

Ускользает, прекращает контакт. И в итоге уже готова возмущаться. Развернуться и сказать, что надо вернуть всё, как было. «Глупая поза. Я в ней уязвима!».

И кто бы дал ей это сделать. Гарольд моментально успевает схватить копну тёмных волос и остановить любые противодействия. Замирает, не желая лишиться дорогих волос, а затем ощущает, как он продолжает тянуть на себя, вверх.

— Гарри! — боязливо переходит на писк, — Мне больно! — только она перехватывает тянущую вверх руку, как вторая замыкается на шеи.

— Нет, тебе хорошо… Не отрицай… — хитро шепчет, продолжая поднимать тело к себе.

— Хорошо, — вторила за ним, когда наконец он прижал её спиной к своему торсу.

Зелёные глаза заглянули в серые, и можно сказать одно — изумруды источали дикое желание, в котором нет места нежности. Без грубости не обойтись. Словно поедая её с концами, мужчина впился страстным, опьяневшим поцелуем. Всё вернулось и пошло по его сценарию, аккуратно он вошёл в неё, а руки-то никуда не убрал с шеи. Потому что она всегда может сбежать, может воспротивиться.

— Гарри… — сдерживаясь простонала в его подбородок, — Пожалуйста, не надо… — она почувствовала, как вторая рука, до этого державшая волосы, сейчас спускалась вдоль живота ниже и ниже. Она не вынесет, если он начнёт подводить её всеми способами к концу. И этого его цель номер один сейчас.

— Просто позволь, — прикусил мочку уха, уже только этим доводя её.

Средний палец лёг на клитор, и начался ад в виде стенаний. Синхронные движения заставили её потеряться в пространстве, но не во времени. Время казалось вечным. Гарольд выходил и входил обратно до упора, уже не меняя ускоренного темпа, палец, измазанный её соками, ставил просто жирную точку во всём происходящем.

— Не могу, — промычала на немой вопрос и решила расслабиться.

Победная ухмылка скользнула на вишнёвых губах, бешеный темп сменился чувственными, глубокими толчками. Зубы уверенно сомкнулись на её мочке уха, рука с шеи переместилась на грудь. Она была готова и телом, и головой к оргазму. Восхитительная, неописуемая волна накрыла её, с губ сорвался охрипший стон, и мужская рука сразу ушла от местечка ниже пупка.

Пульсация внутри неё оказалась чувственной, но не настолько, чтобы он покончил со всем прямо сейчас. А сопротивления с её стороны неизбежны. Поэтому, воспользовавшись получаемым удовольствием девушки, унесённой далеко-далеко сознанием, мужчина оттолкнулся и наклонился вперёд. Они, в объятьях друг друга, полетели в не менее приятные объятья кровати. Всё снова аккуратно и безболезненно, но зато Гарри основательно придавил её тело к матрасу своим.

Руки он расположил по обе стороны от темноволосой головы, с одной даже облокотился, чтобы глядеть в расслабленное личико. Девушка тяжело дышала и совсем не ожидала, что всё продолжится. Шатен снова начала двигаться аккуратно, нежно.

— Я не выдержу… — захныкала тут же, не в силах отойти от той кульминации.

— Начинается только самое интересное, — подтянулся к её губам поближе и прикусил обе, — Тем более я тоже хочу получить приятную концовку. Вот мы и снизили темп.

— Эгоист… — обиженно и, конечно же, наигранно прошептала, а потом отвернула голову в другую сторону. Он не расстроился, а просто перевёл вес следом и облокотился на другую руку, заглядывая в серые глазки.

— Могу снова так, — произнёс и тут же начал грубо входить, показывая наглядно, как она стонала до этого и как разрывалась от удовольствия.

— Ты просто сдулся, — еле-как проговорила в ответ, подначивая его прям в постели.

— Хочешь, чтобы я трахал тебя всю ночь? — сурово спросил, приостанавливаясь.

— А у такого старичка, как ты, сердечко не заболит? — она выводила его из себя, сама не зная, зачем, и какую цель преследовала.

— Лучше бы о своём сердце позаботилась. В наше время девочкам разбивают сердца ежесекундно. — Сказано было колко, но череда грубых толчков не породила вопросов следом. Мужчина от слов перешёл сразу к действиям.

* * *

Подобные физические упражнения на ночь приносят за собой, как вишенку на торте, идеальный, крепкий сон. Он измучил её тело, выжал всё до последней капли, сам неимоверно устав. Как приятно было до поры до времени наблюдать, как она пожёвывает простынь, иногда его руку, лишь бы громкий, сорвавшийся стон не сорвался с уст. А затем прозвучала фраза: «Я тебе говорил, что спальня с идеальной звукоизоляцией!» Так он прекратил одновременно и самую живописную сцену, и её мучения, зато какой взгляд последовал.

Когда казалось, что все их «физические упражнения» сошли на нет, они пошутили друг над другом, посмеялись, и возможно отдохнули. Следующая секунда — целуются и переходят на более тесный контакт.