litbaza книги онлайнИсторическая прозаКрестьянский бунт в эпоху Сталина - Линн Виола

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 113
Перейти на страницу:

После 1930 г. власти нужен был только труд, сами же по себе члены колхозов никакой ценности не представляли. В результате отказ от работы и умышленное ее затягивание стали естественными актами саботажа в отношении государства, принявшего решение изымать на селе все имущество, приносящее доход. Неявка на работу, особенно в пору сева или жатвы, вполне могла привести к катастрофе в колхозах и государстве. Невыходы на работу были распространенным явлением в начале-середине 1930-х гг. Так, в 1930 г. 167 из 1 310 дворов станицы Должанская на Северном Кавказе открыто отказывались работать{991}. В конце 1930 г. 50% работников колхоза «Вперед к социализму» на Северном Кавказе не появлялись на работе, а из соседнего колхоза «Память Ильича» за уклонение от работы были исключены 100 дворов{992}. В 1930 г. на Нижней и Средней Волге были зафиксированы массовые отказы колхозников от работы{993}. В конце 1930 г. низкая трудовая дисциплина и невыходы на работу наблюдались по всему Ново-Анненскому району Хоперского округа Нижневолжского края; так, например, 30% работников Буденновского колхоза отказывались выходить в поле{994}. В период с октября 1930 г. по апрель 1931 г. примерно треть исключенных из колхозов крестьян по всей стране была исключена за нарушение трудовой дисциплины{995}.[98] Однако эти цифры определенно занижены; как отмечается в одном из исследований конца 1930 г., колхозы учитывали неявку только тогда, когда кто-то не выходил на работу «систематически»{996}.

Отказ от работы являлся крайней мерой адаптационной стратегии крестьян; чаще всего она сводилась к умышленному затягиванию и работе спустя рукава. Умышленное затягивание работы служило культурно приемлемой контрмерой крестьян в ответ на притеснения, поскольку данное явление можно было объяснить как леностью, так и желанием оказать сопротивление, в зависимости от их политических взглядов и личности оценивающего. Умышленное затягивание работы могло быть и весьма эффективным методом снижения выработки, и способом выражения отношения к работе. Примером последнего служит образ бывшего крестьянина, заключенного-лагерника Шухова из рассказа А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»: «Шухов бойко управлялся. Работа — она как палка, конца в ней два: для людей делаешь — качество дай, для начальника делаешь — дай показуху»{997}. Многие крестьяне видели, что их труд напрасен. Были и такие, кто вскоре смекнул, что самым главным для новых начальников является скорейшее выполнение плана. Вот как об этом говорит одна бывшая крестьянка из толстовцев: «Мы, колхозницы, вышли в поле вязать рожь. Я делала все, как и раньше, — вязала в большие снопы, туго и опрятно; а на следующий день увидела свое имя на доске позора, а имена других женщин — на красной доске. Тогда я стала наблюдать, как они работают, и сама стала делать так же — почти как и раньше, но настолько быстро, насколько могла. Когда бригадир стал подсчитывать снопы, я приврала о своих результатах. И что же, на следующий день мое имя тоже появилось на красной доске!»{998},[99] У крестьян было гораздо больше стимулов для плохой работы, чем для прилежной.

В исследовании, посвященном деятельности колхозов на Урале в конце 1930 г., сообщается, что во всех случаях трудовая дисциплина в колхозах была ниже, чем при общинном владении землей, когда крестьяне трудились каждый на собственном небольшом участке. Исследование приходит к выводу, что в колхозах не существовало стимулов для улучшения производительности труда{999}. Отсутствие мотивов, которые благоприятствовали бы улучшению трудовой дисциплины, на протяжении всей советской истории оставалось главной причиной низкой производительности. В колхозах избыток продукции делился поровну между «едоками» или работниками только после выполнения всех обязательств перед государством. Однако, если такие излишки и оставались, их было совсем немного. Сложная система трудодней, в рамках которой выплаты членам колхозов производились обычно раз в год (в ноябре или декабре), также не была способна стать достаточным побудительным мотивом для голодных, измученных крестьян. Несмотря на объявленную цель — вознаграждение работников за труд в зависимости от качества и типа работы, — многие крестьяне с самого начала не могли разобраться (или притворялись, что не могут) в системе, в которой трудодень не был равен фактическому дню, а качество выполняемой работы не учитывалось, не говоря уже о получении выгод от гипотетических стимулов, заложенных создателями системы{1000}. Не вызывало энтузиазма и низкое вознаграждение за трудодни — предмет постоянных сетований колхозников{1001}. В начале 1930-х гг. предпринимались попытки использования авансовых платежей для вознаграждения за труд, однако положительного результата они не дали, поскольку зарплата членов колхозов по истечении года уменьшалась на сумму аванса. Привилегированный доступ к промышленным товарам и почетные награды, такие, как звание ударника, стахановца или упоминание на доске почета, в определенной степени воздействовали на работников. Однако происходило это только в двух случаях: когда промышленные товары были доступны и когда крестьяне (преимущественно молодежь) видели ценность в нематериальном вознаграждении.

Сложности с оплатой были причиной низкой производительности труда в большинстве колхозов. В совокупности с крупными изъятиями со стороны государства они вели к падению трудовой дисциплины, а во многих случаях и к голоду. Между голодом и отказом от работы или ее затягиванием существовала прямая взаимосвязь. Уже в мае 1930 г. серьезные «продовольственные затруднения» в отдельных районах Крыма привели к тому, что от 40% до 70% работников (в зависимости от колхоза) отказывались трудиться, заявляя: «Мы из колхозов не выйдем, но работать не можем, нет продовольствия, нет физических сил»{1002}. Везде, где в 1930 г. был голод{1003}, отмечалась низкая трудовая дисциплина; так, в Новосибирском округе Сибири голод стал причиной прекращения работы в ряде колхозов{1004}. Во время голода трудовая дисциплина упала до самого низкого уровня. Имеются сообщения об отказе от работы целых бригад на Украине и Северном Кавказе в конце 1932 — начале 1933 г.{1005} Похожие сообщения в те годы поступали и из других областей. В Сибири, где неурожаи и голод наступили несколько позже, отказ от работы также был распространенным явлением. Здесь 67,5% крестьян, изгнанных из колхозов во втором квартале 1935 г., были исключены за невыход на работу{1006}.[100] Голод и изнеможение отбивали у колхозников желание работать. Голод вкупе с «кулацкими настроениями» способствовал «актам кулацкого саботажа». Власти делали упор именно на такую формулировку, избегая упоминаний о голоде, спровоцированном самим государством.

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?