В этом году он не забыл о дне рождения Майи в начале последнего весеннего месяца и даже на човке, местном базаре, купил ей в подарок серебряный кованый браслет с каймой из каплеобразных подвесок и отправил его в Блэкхолл. Ответ еще не пришел, но Ральф не мог больше ждать и хотел немедленно кое-чем поделиться.

Мардан, 13 мая 1857

Дорогая Майя,

с нашей последней встречи прошло больше шести месяцев. За это время я успел здесь обжиться и многое обдумать. Ты знаешь, как я глубоко раскаиваюсь в том, что произошло, что я совершил и наговорил тебе.

Он прервался. В его мысли ворвался дробный стук копыт, но он не обратил на это внимания, как и на взволнованные голоса в крепости, и лишь вновь окунул в чернила перо.

Я больше не хочу без тебя жить. В Ношвере, гарнизоне в здешних окрестностях, проживает множество жен военных с детьми. Приезжай, будем жить вместе – как мы когда-то мечтали. Тогда, в Саммертауне, на дне рождения твоей тети Доры, когда я сделал тебе предложение, помнишь? Я много писал тебе об этом месте. Как ты думаешь, тебе здесь понравится? Пожалуйста, приезжай – приезжай с Джоной. Я постараюсь быть хорошим отцом. Я смогу его полюбить, я точно знаю. Ведь он твой сын, я должен его любить так же крепко, как люблю и всегда любил тебя. Хотя и никогда не показывал этого, как ты того заслуживала…

Колокол на учебном плацу возвестил о штурме. Ральф оторвался от письма и нахмурил лоб. Что это может значить? Конечно, ошибка, в последние недели все было спокойно. Люмсден и его младший брат даже отправились к эмиру Кандагара с дипломатической миссией. Но он услышал приближающийся топот сапог, и тут же в дверь бунгало раздался стук.

– Лейтенант Гарретт, сахиб!

Ральф повернулся. Один из его солдат, Самундар Кхан, патан в униформе хаки и тюрбане, браво отдал честь и бойко затараторил:

– В стране восстание, лейтенант-сахиб! Повстанцы захватили Дели!

Ральф недоверчиво посмотрел на него.

– Это невозможно!

– Нет, лейтенант-сахиб, – патан задыхался, – прибыл гонец с Лахора, ради осторожности сипаев там лишили оружия. В Дели множество убитых, и люди опасаются, что повстанцы отправятся в Агру.

«Агра – один из крупнеших гарнизонов субконтинента!»

– Я иду! – Ральф вскочил, уже было выбежал из бунгало, но, хватившись мундира, вернулся, чтобы надеть его, и устремился за Самундаром Кханом на плац.

Дуновение воздуха от размашистого движения, какое совершил мундир, перелетая со спинки стула на плечи Ральфа, мягко подхватило листок бумаги с недописанным письмом, и тот плавно скользнул со стола, на долю секунды завис в воздухе, качнулся и опустился на пол, где и остался лежать…

Шесть часов спустя почти все вещи полка были собраны, в том числе – вещи лейтенанта Гарретта, который записался добровольцем. Вместе с группой других офицеров и пятью сотнями солдат в шесть часов вечера он уже маршировал под командованием капитана Генри Дали в сторону Равалпинди, ближайшего крупного гарнизона. В пути требовалось отстоять две маленькие военные базы и дожидаться дальнейших указаний в Равалпинди. Остальные разведчики вместе с солдатами других полков должны были позаботиться о том, чтобы в Мардане и его окрестностях все было спокойно.

«Я напишу тебе по дороге, Майя. Ну, или когда вернусь. Ждать придется недолго!..»

Той же ночью по Хоти-Майдану и крепости пронеслась песчаная буря, какие в это время не редкость. Она хлопала ставнями – в спешке сборов их забывали закрыть. Буря так долго рвалась в бунгало, что дверь его распахнулась и ветер теперь свободно сквозил между полом и мебелью. Пыльными пальцами он подхватил письмо Ральфа к Майе и унес его прочь, куда-то в сторону Гиндукуша…

В Мардане, Пешаваре и Равалпинди, где войска пребывали в постоянной боевой готовности, опасаясь атак с другой стороны границы, и тщательно следили за горными склонами, новость о восстании стала полной неожиданностью. Гарнизоны в глубине страны могли подготовиться, если бы вовремя распознали опасность. В деревнях, городах и гарнизонах давно бродили мятежные настроения. Пошли слухи, что конец британского господства близок, он наступит на сотый год после битвы под Плесси, в которой Великобритания одержала сокрушительную победу. На сотый год, гласило старое пророчество, колониальная власть Великобритании падет. Ходили слухи, что бумажные патронные гильзы новых винтовок «Энфилд», которыми недавно обеспечили армию, были пропитаны говяжьим салом и свиным жиром – святотатство для любого индуса и мусульманина, которым приходилось, заряжая винтовку, разрывать зубами бумажные гильзы. Но это было мелочью по сравнению с растущим недоверием к чужеземным колонизаторам и страхом, что из-за новых законов британцев пострадают или вообще исчезнут культура, обычаи и религия. В начале года и весной вспыхивали маленькие восстания в отдельных частях страны, но подавить их не составляло большого труда. Как говорится, ничего серьезного. Вопреки слухам военные и администрация чувствовали себя в безопасности. Давно. Слишком давно.

Очередной малозначительный инцидент обернулся ужасными последствиями: в гарнизоне Меерута, рядом с Дели, было жестоко наказано неповиновение солдат, отказавшихся пользоваться новыми винтовками. Товарищи не могли смириться с наказанием и десятого мая набросились на гарнизон, убивая мужчин, женщин и детей, опустошив все бунгало и склад. На следующее утро они отправились в Дели, нашли там сподвижников и последователей, которые тоже грабили, разбивали и убивали все европейское, что попадалось им на пути, другие же обратились в бегство и захватили город.

Дели или Пенджаб – куда двигаться? Этот вопрос нужно было решить в Равалпинди. Дели, прозвучал несколько дней спустя ответ штабов различных полков. Тот, кто владеет Дели, владеет Индией, так было еще до того, как власть захватили англичане. Повстанцы собрались в Дели, и в том же городе укрылся Бахадур Шах, избранный ими лидер, провозгласивший себя императором Индии. Пока он был жив, у восстания было лицо, пусть и последнего могола Индии. Это был лишь старый, больной человек, кукловод, зависимый от опиума и денег англичан, и все же его влияние было огромным. Дели, таков ответ. Потому что если британцы смогут отвоевать Дели, возьмут Бахадура Шаха в плен или просто убьют, то им удастся продемонстрировать свое превосходство и поразить повстанцев в самое чувствительное место.

Так что мужчины корпуса разведчиков выдвинулись утром девятнадцатого мая из Равалпинди. Они прошли пятьсот восемьдесят бесконечных миль по древнему Великому колесному пути, по жаре и пыли, пока девятого июня не достигли стен Дели, где и встали среди первых полков других гарнизонов. Другие подтянулись в течение лета, потому что город, построенный когда-то как крепость моголов, оказался неприступным. Несмотря на взрыв склада в черте города, устроенный группой отважных британских солдат одиннадцатого мая, в день больших убийств, у повстанцев, казалось, было более чем достаточно боеприпасов, и они стойко держали оборону.